— Лирнейских дружков ее пока не трогать, дополнительные указания на их счет получишь позже. — Так и хочется прочистить уши. Я сам блядь не верю в то что это говорю.
Пацаны раступились пропуская моего начбеза и этот парадокс моей больной головы, изрядно напуганый злобными рожами моих парней, и ставший моей раковой опухолью.
— Мы чего-то не знаем? — вопрашающе приподнимая бровь и с горящим интересом в глазах решил уточнить Малыш, видимо заметив на моем лице табло со словом ИДИОТ выведеное огромными буквами.
— Пошли в кабинет. — игнорирую вопрос и закрывая тему прохожу мимо, к выходу, делая вид что не замечаю их перекошеные недорозумением лица.
Малыш поднялся с дивана, подошел к бару, плеснул на дно бокала виски и отдав его мне сказал:
— Лирнейкие пошли по беспределу. Нужно наказать сук… Иначе вся шваль скоро головы поднимет.
Подведя итог своей речи, протягивает другой стакан Егору.
— Без базара брат, но этот беспередел кто-то очень хорошо организовал. Думаю у гидры кишка тонка так залупаться. Тут кто-то более серьезный вызов бросает — оргументирует Волкодав, делясь своими рассуждениями.
— Я согласен с Егором. — говорю, прокручивая в голове инфу, а глаза остывают на дне бокала. — Слишком много несостыковок и уровень не Лирнейский. — делаю выводы.
— Ну и кто это тогда мать вашу?
— Думаю это Хасановские. Пока вы с Волкодавом брали Берлин, я им на юго-восточном направлении кислород перекрыл. А точнее заблокировал их поставки товара через подконтрольную нам территорию. Батый пытался со мной договорится, предлагал мне процент с продаж, а я отказал. Видать, обиделся. И решил яйцами тряхнуть.
— Будем кастрировать, чтоб не тряс. — опракидывая в себя содержимое своего стакана припечатывает Малыш.
— Ответка сейчас нужна. Ребята волнуются. — бросает Волкодав оседлав стул.
— Будет им ответка — такая, что все проблюются.
Выехал на дорогу… меня встретила темнота, которую прорезали только огни ночного города. Врубил громкость стереосистемы на максимум, открыв окно и вдыхая полной грудью воздух.
Хотелось размозжить себе череп, чтобы задавить в зародыше мысли, которые начали оплетать меня ядовитым плющом. Продержался километра три. По итогу ломая панель и сыпля отборным матом развернул тачку и рванул в Лесное.
Глава 30
Припарковался злой как черт. Даже ухабистое бездорожье не выбило из моей головы эту мелкую дрянь.
— Геру ко мне. — рычу сквозь зубы. А охрана заявляет, что Геры блядь нет. Что этот долбоеб чего-то нажрался и у него прихватило живот. И полчаса назад его увезла скорая, с подозрением на аппендицит.
— А кто с гостьей? — задаю простой вопрос. На что охрана недоуменно переглядывается. А я потихонечку беленею.
— Вроде Лысый. — слышу невнятное блеянье одного из дебилов.
— Вроде блядь…, или Лысый? — рычу, мгновенно теряя едва обретенное самообладание и просто охереваю с тупости охраны. Они сука, даже не додумались узнать, кто, вместо Геры с девчонкой.
— Ну и нахуя я вам такие бабки плачу? — ору вне себя от злости.
— Лысый. Точно. — разродились эти бандерлоги.
Развернувшись, со всей дури припечатываю кулаком по капоту.
Как же оно всё, сука, не вовремя! И что самое херовое, разом.
Я с трудом удержался, чтобы не побежать блядь, как тот северный олень.
Чувство, будто прилетело по морде… Прямо в челюсть, и я поплыл.
Я готов был убить всех этих тупых идиотов до единого, но сам тоже кретин, виноват, не дал подробных указаний на счет этой паскуды, что раковой опухолью поразила мой мозг.
А Лысый, это пиздец отмороженный сукин сын, озабоченый на всю голову, но в бою бесценен, заменяет как минимум троих.
Быстрым шагом направился к дому. В комнатах предназначенных для такого рода гостей, было пусто, ни Лысого тебе, ни паскуды.
Внутри моментально холодеет, а гребанное напряжение и бешенство разрывает на куски.
Твою же мать.
Спокойно мужик. Делаю глубокий вдох.
Верхние этажи вне доступа.
Остаются, прачечная и душевая.
Рванул по ступенькам вниз.
Увидев Лысого стоящего в дверях душевой, а не внутри нее я замедлил шаг.
Он конечно не настолько глуп, чтобы тронуть или тем более взять, то что считается моим. Но достаточно глуп, чтобы нарушить дистанцию и подвергнуть профанации.
— Уйдите. — услышал подрагивающий голос Аси.
Не издавая ни звука подхожу ближе.
Спина Лысого дернулась, как будто он был занят дрочкой, что вероятно, так оно и было.
Мой рот скривился в рычании, но я сдержал гнев.
Сжав кулаки, сквозь красную пелену бешенства наблюдаю за развернувшейся картиной.
— Заткнись, шлюха. Это не нора твоих Лирнейских гидр, где ты королева. Здесь ты никто и звать тебя никак. Как только Колуну надоест ломать тебя и он избавится от мусора, я засажу в тебя свой член…, похороню его в твоей киске и твоем несговорчивом ротике… Давай, не стой, потри себя.
— Я не буду принимать перед вами душ. Вы обещали что будете за дверью и не войдете.
— Я и не вошел, пока. Но обязательно войду… В каждую твою сладкую дырочку.
Самодовольный смех и глухие стоны сотрясли это дожигающее последний литр кислорода тело.
Я бесшумно приблизился. Остановившись в нескольких шагах от Лысого. Мудила истекая слюною, подперев дверной косяк, яростно натирал свой уродливый член.
А Ася находилась в душевой, стоя к нему спиной.
Не спорю принимающая душ, обнаженная девушка была тем еще зрелищем.
Видел ли я что-то или кого-то красивее?
Может и видел, но глядя на неё, просто забыл сука.
Вид… — просто охуеть. Никакая панорама на Елисейские Поля, Эйфелеву башню, Сваминараян Акшардхам и прочую лабуду рядом не валялась.
Ее кожа была бледной, как мрамор. Ее задница два белых шара, в которые я хотел вонзить свои зубы. А ноги, эти ноги вызывают только одно желание…, раздвинуть их. Ни одного изъяна, ни одного несовершенства и я чувствую ебучий прилив крови в энном месте.
— Обернись. Я хочу видеть твои сиськи и киску. — приказывает Лысый. Его же рука на члене двигается все быстрее.
Он настолько поглощен наблюдением и дрочкой, что даже не заметил как я встал за его спиной.
— Если ты не повернешься, я сам тебя разверну. И тогда это может не закончиться одними водными процедурами. Выбирай шлюха. — произносит раздраженным голосом.
Лысый сделал движение, будто хотел оттолкнуться от двери и войти, тогда Ася обернулась, одной рукой прикрывая грудь, а другой паховую область.
Вода стекавшая по ее лицу, почти скрывала слезы, но не синяк на скуле.
Внутри полыхнуло так блядь, что кажется еще секунда и меня рванет как МК-16 от поднявшейся волны бешеной ярости.
В башке же набатом…
Какая падла? Кто посмел блядь?
МОЯ…
— Понимаю, почему ты еще жива. — хрипло. Захлебываясь слюною. Сипит блядь.
— Красивая сука. Охуенно красивая. Но думаешь если я трахну тебя, кому то будет до этого дело? Ты Лирнейская шлюха, а за шлюх не впрягаются.
Она посмотрела на Лысого полным отвращения взглядом точно собиралась проблюваться. А затем, она заметила меня.
— Видишь, это было не так уж и трудно, правда? — проскрежетало это свежее пополнение добровольного донорского резерва.
Мои губы скривились.
Я вытащил из кобуры нож, просунул пальцы в держатель, и наслаждаясь ощущением холодного металла на коже…
Глава 31
Схватил Лысого за горло и прижал заточеное полотно к нижней части его живота. Он захрипел и оторопев, выпустил из руки член.
— Дернешся сука. И я освежую твоего карликового питона. — Предупредил, пуская первую каплю его тухлой крови.
— Значит…, ты сорбирался взять то, что принадлежит мне? — спросил я.
Первый раз на моей памяти в глазах Лысого промелькнул страх. Он понимал, что за такие проколы пощады не будет.
Пытаясь ответить, он замычал, издавая лишь слабый хрип.