И я вся сжимаюсь вокруг него спазмом. Даже дышать перестаю.
Там гребаный пожар, там адское пламя.
Пытаюсь свести ноги, но дъявол не позволяет.
— Тшшш. Расслабся девочка. — Хрипло. Прямо в бешено бьющуюся на моей шее жилку и тут же прикусывает ее.
Вскрикиваю.
Упираюсь руками в каменную грудь. Пытаясь оттолкнуть громадную глыбу, но это тоже самое, что пытаться сдвинуть гору.
— Тише Аленький. Доверься мне. — трется щекой о мою щеку.
— Я тебе тут должен кое-что остался. А долги я привык отдавать. — заверяет ласковой хрипотцой, нависая надо мной всей своей физической мощью.
Сердце проваливается куда-то в живот, и меня захлестывает фонтаном диких эмоций.
Доверится?… Правда? Да он себя слышет вообще? Как овечка, может довериться волку?
А это…, это даже не волк — это огромный оборотень.
Поддев пальцами мой подбородок, заставляет поднять на себя взгляд.
Дъявольски красивый черт его дери оборотень.
У меня даже ладошки вспотели от сумашедшего желания провести ими по этим точно высеченым из мрамора рельефам, и пробежаться пальчиками, по завораживающим взгляд, гранитным кубикам пресса.
Прикрываю глаза пытаясь побороть искушение.
— На меня смотри. — властный голос зверя врывается в мои попахивающие паранойей мысли.
Сгребает пятерней мои волосы на затылке и заставляет запрокинуть голову.
Встречаемся взглядами и меня затягивает в его потемневшие от похоти глаза.
Кровь приливает к щекам, во рту мгновенно пересыхает, а низ живота сгибает горячей, сладкой судорогой.
Он просто сводит меня с ума, когда так загнанно дышит, и каждый его выдох точно кричит мне " хочу тебя".
Ахаю, утыкаясь ртом в свое плечо, и непроизвольно откидываюсь назад, когда сосок накрывают горячие губы.
Покусывает, сосет, трет между зубами, рычит и втягивает с шумом, сжимая полушарие огромной шершавой ладонью.
И я задыхаюсь, едва ли не захлёбываясь собственными вдохами.
Пытаюсь вырваться от этого чувственного безумства. Но не могу… В глазах темнеет, а тело точно пронизывает тысячи острых иголок этого, дикого, едкого сумашествия.
Ощущаю мужской член прижатый к моему животу и в страхе впиваюсь руками в простыню.
— Не бойся Аленький.
— Я буду нежен… пока. — заверяет мягким шопотом размазывая смазку по моим складочкам и тут же накрывает мои губы своими.
Чувствено.
Точно порхая. Слегка, слегка. Будто пробуя мое дыхание на вкус. Вызывая под кожей метания противоречивых чувств.
— Тшшш. Ты просто впусти меня сладкая и не мешай.
Его слова искушают. И эта контрастирующая трепетная нежность с натурой дикого зверя сводит с ума и кружит голову. У меня дух захватывает от его темных пронзительных глаз, удерживающих мой взгляд. Страх то слепит, то отступает.
Поцелуй становится более требовательным и я впиваюсь пальцами в его крепкие плечи.
Сама не поняла, как он приподнял мои бедра и легким движением вошел в мою плоть, но не весь и даже не наполовину, а только головкой пульсируя у самого входа, аккуратно растягивая, заставляя раскрыться и принять его.
Задыхаюсь и тону, пока вспоминаю как дышать.
Обхватив свой член у основания проталкивается еще немного.
Его лицо напряжено. Челюсти сжаты до упора, а по вискам течет холодный пот.
Склонившись, жадным ртом впивается в мою грудь и интенсивно лаская клитор, плавным толчком входит на всю длину.
Кричу. Проваливаясь в какое-то слепое безумие, откуда не будет возврата.
Он тут же замирает.
Втягивает с шумом воздух. Матерится и приглушенно стонет.
А я застыла в ожидании запоздалой боли…, но боли нет. А только чувство наполнености, от которого вышибает дух.
— Ты как Аленький. — обеспокоенно хрипит мне в губы и не дожидаясь ответа, впивается в мой рот. Вталкивает в него язык и начинает вылизывать изнутри, двигаясь так нежно и так умело, что кажется, не лежи я на кровати, у меня наверняка подкосились бы коленки.
Сминает грудь, прикусывает соски, заставляет впервые кричать. Громко, надсадно. Но уже, как и обещал не от боли, а от острого наслаждения…, от переполняющих меня эмоций и новых разрывающих ощущений.
Его контроль тоже трещит по швам, и я словно слышу этот треск, потому что он приподнимает меня под поясницу, и вбивается глубже, отрывистей, мощнее.
— Охуеть!
— Сука! Какая ты тугая девочка. — рычит голодной зверюгой и максимально разводит в стороны мои ноги.
Наращивает темп.
Ударяет пальцем по набухшему бугорку и меня накрывает полнейшее безумие. Так не бывает.
Мышцы дъявола рельефно бугрятся, голова запрокинута и он ревет.
Это зрелище поднимает во мне волну чего-то запредельного, а потом он задевает какие-то точки у меня внутри. И уже я ору, извиваясь под его телом. Задыхаюсь, вся исходя, напряженной дрожью.
Уже ничего не соображаю. Впиваюсь руками в его широкие плечи, окончательно зарываюсь в порочный, сводящий с ума запах этого мужчины и сама дергаюсь бедрами навстречу, обхватывая его ягодицы ногами притягивая к себе.
И меня разрывает. До искр из глаз, до болезненных всполохов и судорожных вспышек. Цунами разрушительной силы точно подхватывает мое тело и кидает на скалы превращая в невесомую пену.
Рык переходит в громкий стон…и я ощущаю, как дъявол содрогается у меня внутри, как толкается быстро, мощно, хаотично, а потом с отборным матом заставляя пылать мои щеки, зарывается лицом в мои волосы.
— Ты моя Аленький… Увижу кого нибудь рядом… убью. — Хрипло. Рвано. Как турбина самолета, бормочет мне в ухо и сгребает в охапку, мое тряпичное тело.
Глава 40
Будто мне снова пятнадцать и у меня гормональный взрыв.
ПИЗДЕЦ… вашу мать!
Меня рвет на части от злости, и я ничем не могу ее унять. Смотрю на спящую у меня под боком девочку, и чувствую, как снова срывает крышу.
Дернул головой, пытаясь сбросить наваждение.
Я ведь все решил, пока, как конченый придурок, час стоял под холодным душем приводя мозги в порядок.
Решил, что это блядь просто тяга.
Да!.. Безумная. Бешенная. Парадоксальная.
Сжирающая мой мозг.
Совершенно мне не свойственная. И все же. Просто. Тяга к женщине.
И если ее утолить, то все встанет на свои места.
Это как, если сильно любить мандарины, а потом в новый год ими обожратся, то начинает тошнить только от одного вида.
Решил, что трахну ее знатно…и вышвырну суку. А на завтра уже и имя не вспомню.
Отдам в клуб вместе с ее подруженцией, а еще лучше выпишу им путевки в бордели Турции. Там тоже работа с клиентами, все как они блядь любят. Только на этот раз ни они будут иметь чью-то задницу, а заслуженно их отчипыжут во все Лирнейские щели.
Да… Нужно лишь утолить эту жажду и наваждение исчезнет.
А мне в жизни геморроя и без этого мозгоебства хватает.
Но впервые за последние десять лет все идет не по выстроенному мной плану. И вместо того, чтобы грубо трахнуть и забыть. Ласкал так…, что сам сука забылся.
Так…, как даже не подозревал что способен.
Ласкал сука, и понимал, что врастаю.
Врастаю в эту кожу.
В эти глаза.
В эти разбухшие от поцелуев губы.
В ее судороги, что охватывают все ее тело, а меня самого, с головой, накрывают разрушительным тайфуном.
Штормовым шквалом.
Дикостью безумной.
Заставляя сходить с ума, обращатся в угли, сгорая в агонии.
Я весь пропитался ею.
Ее ароматом. Ее вкусом.
Ее криком…, стонами. Ее распахнутыми глазами, когда вбиваясь в нее на максимум хотелось войти и остаться навсегда.
Навечно. Насовсем.
Впервые за последние блядь десять лет. Не я сминаю реальность в кулаке.
А эта сука сминает меня!
Каждым всхлипом этой девочки.
Каждым ее жадным глотком воздуха, что ловит распахнутыми губами в оргазме.
Сминает. Сводит с ума. Заставляя забить на всё, чем жил раньше.
Положить большой и толстый на собственную идеологию, принципы, понятия, постулаты благодаря, которым я выжил, и стал тем кто я есть сейчас.