Но, увы, этим же летом он активизировался ни на шутку. Заявлялся к нам как к себе домой. Разговоры неудобные заводил, звал гулять и даже с гитарой приходил песни исполнять. После этого по всей округе слухи распустили мол к Лисе не подступись, она — девчонка Паровоза.
Не так это. Илья — мне дорог как друг детства. Он, безусловно, парень видный, но нет у меня к нему того притяжения, о котором наперебой трубят все любовные романы. Паровоз для меня как брат. Да только вот он понять этого никак не может.
Дверь в квартиру не заперта. Я еще с улицы услышала шум, доносящийся из распахнутого настежь окна, и по лицу соседки, той самой, что собирает окурки на клумбе, поняла: мать устроила очередной сабантуй. Видимо, до сих пор отмечают день рождения драгоценного Валеры.
На пороге в нос ударяет запах дешевого табака и алкоголя. На кухне играет ненавистная «Все для тебя» Стаса Михайлова, кто-то очень громко смеется. Стучат стаканами и выкрикивают пожелания.
— Идем, котенок, — тяну мелкую за собой, даже не раздевая.
Уже почти дохожу до нашей комнаты, как из кухни появляется какой-то мужик.
— О, Шалом, красавица, — захмелевшим голосом обращается ко мне. — Кааать, тут гости, да какие!
Из-за его спины выглядывает наша не совсем трезвая мать. На ней новое платье. Красное, нарядное. На лице макияж не первой свежести, а на скуле уже красуется синяк.
— Доччки мои вернулись от бабки, — заплетающимся языком говорит она.
— Так че давай старшую к нам! — предлагает он ей.
Меня аж передергивает от его сального взгляда.
— Ты чей-то вообще. Марш к себе, Ляля! — приказным тоном орет она мне.
Дважды повторять не приходится. Пару секунд спустя мы уже за дверью. Проворачиваю ключ, толкаю шпингалет и только тогда выпускаю воздух из сжатых легких. Этих постоянных новых знакомых матери я боюсь до ужаса. Ведь человек, находясь в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, себя совершенно не контролирует, а значит жди большой беды…
Стягиваю шапку с Ульяны, расстегиваю курточку.
— Они не придут к нам, Ляль? — шепчет испуганно она, когда я развязываю шнурки на ботиночках.
— Снимай. Нет, не придут, не бойся, — уверяю ее я, поглаживая по светленькой макушке.
— Ты читать будешь мне? — спрашивает тихо, скидывая обувь. Поднимает и несет в уголок. Как я и учила.
— Да, Ульян, но сначала мне надо сделать уроки, а ты пока порисуй, хорошо?
Она послушно садится за стол и придвигает к себе альбом. Я достаю из портфеля учебники и на пару часов погружаюсь в мир ненавистной математики. Логарифмы еще куда ни шло. Но потом я зависаю с геометрией. Задача со звездочкой никак не дается мне, да и что скрывать, предыдущие задания я тоже решаю с трудом. Ответы сходятся не везде.
За стеной все громче, а стрелка старых часов тем временем подбирается к одиннадцати. Слышу, как Валера громко ругается с соседкой, которая пришла высказать свое возмущение. Он в выражениях не стесняется совершенно. Кроет отборным матом пожилую женщину и угрожает расправой.
Ульянка лезет ко мне на кровать с книжкой про Гарри Поттера в руках. Вертит ее, пальчиком водит по обложке и смиренно ждет, когда я разберусь с неподдающейся задачей.
— Ляяяль.
— Мм? — пялюсь в десятый раз на два треугольника.
— А нас заберут?
— Куда? — отрываюсь от рисунка и пытаюсь понять, что она имеет ввиду.
— Ну как Гарри вот. В школу волшебников.
Я хмыкаю.
— Уж я-то не против, малыш. Не отказалась бы от волшебной палочки.
— Но мы не в сказке, да? — огорчается она, обиженно выпячивая нижнюю губу. Моя привычка. Я в детстве делала вот точно так же.
По ту сторону двери шум и гам усиливается. Раздается грохот, крик, ругательства.
— Не в сказке точно, — соглашаюсь я, убирая учебники.
Выключаю большой свет, оставляя гореть только ночник, который купила летом на распродаже.
— И принца у тебя тож не будет? — тяжело и совсем по-взрослому вздыхает она, широко зевая. Я по цепной реакции тоже.
— Не нужен мне принц, обойдусь, — забираюсь к ней под одеяло.
— Всем нужен, — спорит сестра. — И тебе. Как золушке.
— Зачем? — смеюсь и устраиваюсь поудобнее, открывая книгу в том месте, где лежит цветная закладка.
— Ну как, — выворачивает голову и смотрит на меня своими глазищами так, словно я чушь какую-то спросила. — Защищать!
Молча киваю. Почему-то на ум приходит Паровозов. Не принц ни разу, но желание «дать мне лучшую жизнь» в его мыслях определенно присутствует. Это его предложение уйти от матери звучит весьма заманчиво, но разве можно думать о таком сейчас? Да я скорее сбегу куда-нибудь, чем стану жить с ним. Нет. Совершенно точно нет. К подобным резким переменам обстоятельств я точно не готова.