Разве сравнится эта физическая боль с той, которую я испытываю внутри? Искалечено не мое тело. Искалечена моя душа…
— Нет, — я морщусь, но не двигаюсь.
— Тебя долго не было, Ляль, — чертит пальчиком линию на коже. — Я забоялась!
— Прости меня, милая, прости, — крепко обнимаю сестренку, утыкаюсь носом в ее волосы и, наконец, даю волю слезам. — Никто… никто тебя не обидел?
— Нет, — шепчет она так тихо, будто боится, что нас услышат. — Мама сказала, что надо поиграть: закрыться и сидеть мышкой.
Тяну носом ставший густым воздух.
— Я сидела, Ляль.
Судорожно рыдаю, вытирая обжигающие слезы рукавом чужого свитера.
Свитера того, кого я всем сердцем ненавижу.
Свитера, который пахнет совсем иначе, чем моя жизнь.
Он пахнет так невыносимо прекрасно.
Свежестью, кедром, смолой и корицей…
Глава 14
Пару секунд гипнотизирую закрытую дверь. Обычно это означает, что заходить в кабинет нельзя и тревожить того, кто внутри — тоже. Негласные правила, которые неукоснительно соблюдают все в этом доме.
Все, кроме меня… Ведь нет ничего круче, чем нарушать навязанные кем-то устои.
Показного приличия ради, стучу пару раз по лакированной деревянной поверхности и, недовольно поморщившись, открываю дверь. Тренер сегодня будет очень не доволен. Я снова распускал руки вне зала. Поймет по сбитым в хлам костяшкам пальцев.
— Проходи, Роман, — не отрываясь от изучения какого-то документа, произносит отчим.
Я усаживаюсь в коричневое, кожаное кресло напротив и разглядываю озадаченное лицо Сергея Беркутова, — человека, который входит в число самых успешных бизнесменов нашей страны.
Его брови от напряжения сошлись на переносице, отчего на лбу выступили заломы морщинок. Губы плотно сжались в тонкую линию, а сосредоточенный, цепкий взгляд обращен к бумаге, которую он держит в руках. Типичные будни моего вечно занятого дяди — Беркутова Сергея Владимировича.
Пока его извилины активно работают, я почти терпеливо жду. Лениво толкаю пальцем маятник, и наблюдаю за тем, как вся конструкция приходит в движение. Планеты солнечной системы начинают вращаться. Пялюсь на эту штуковину минуты две точно. Залипательно, черт возьми…
— Итак, Роман, — мужчина, наконец, отрывается от важной для него макулатуры и откладывает очки в сторону. — Как прошел твой праздник, посвященный вступлению во взрослую жизнь?
— Слишком громко и патетично звучит, — едва скрывая сарказм, отвечаю я.
— Вчера мы с тобой даже парой слов не обмолвились. Выглядишь, как огурчик. Неужто и в собственный день рождения остаешься верен своим привычкам? — не верит он.
— Именно. Не горю желанием стать одним из тех, кто ползает по полу и блюет под себя.
— Похвально, похвально. Но бокал вина-то пригубить можно? — замечает он.
— Мне это не нужно.
Сергей Владимирович улыбается и достает из ящика пачку сигарет.
— Не возражаешь? — интересуется, прекрасно зная, что я не люблю курево. Во всех его проявлениях.
— Кури, дядь Сереж, если есть необходимость. Травись на здоровье. Табак содержит мышьяк, формальдегид, свинец, оксид азота, окись углерода, аммиака и еще около 43-х известных канцерогенов.
— Спасибо, сынок, — на его губах застывает печальная улыбка.
— Marlboro? — спрашиваю, вопросительно вскидывая бровь.
— Они со мной со студенческой скамьи, — пожимая плечами, поясняет большой любитель кубинских сигар.
— Кстати, два актера, которые участвовали в рекламе Marlboro Man, умерли от рака легких. После чего, сигареты Marlboro получили прозвище «убийца ковбоев», — многозначительно информирую его я.
Он запрокидывает голову, и по кабинету разносится его басистый смех.
— Ромыч, ну ты прям один в один, как твой отец! Он вот так же методично каждый раз невзначай промывал мне мозги.
Под ребрами неприятно кольнуло.
Мы молчим какое-то время. Сергей неотрывно смотрит на кончик тлеющей сигареты, а я на фоторамку, которая стоит на его рабочем столе.
— Полагаю, Вы, молодежь развлеклись на славу? — незаметно переводит неприятную для нас обоих тему и прищуривается.
— Все прошло неплохо. Отдельное «мерси боку» за выключенные в доме камеры, — искренне благодарю его я, вспоминая всю ту вакханалию, что творилась позавчера в гостиной.
— У меня сердце слабое, Ром. Так что ваши утехи пусть останутся только вашими.
И слава богу. Стриптизерши, поплывшие от алкоголя парни и развязные девчонки — все это в итоге, вылилось в «так себе картину». Да еще и полуголая Лисицына, бегающая по дому с пистолетом в руках. Вот где треш-то!