Накидываю длинную рубашку и, слегка пошатываясь, бреду в прихожую.
Проверив цепочку, заглядываю в глазок. Макс.
Что ему надо?
Приоткрываю дверь.
— Мне с балкона видно, что у тебя еще горит свет. На, забери. Мне чужое в доме не нужно, — он протягивает мне то, что умыкнул Олег. За минусом содержимого.
Я понимаю, что сейчас он отдаст мне посуду и уйдет, а я снова останусь один на один со своим страхом.
Откинув цепочку, распахиваю дверь шире и вцепляюсь в протянутую им руку. И с не пойми откуда взявшейся силой затаскиваю Макса в прихожую. Он теряется и позволяет мне это провернуть, но, когда я закрываю дверь на замок, он холодно уточняет:
— Что это значит?
Лихорадочно соображаю, как уговорить его остаться.
— Пожалуйста… пожалуйста, побудь со мной немного. Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю? Или может ты хочешь кофе? У меня и чай есть, — несу я какую-то ересь. — Хоть немного побудь. Иначе я сойду с ума.
Макс пристально вглядывается в мое лицо, я понимаю, что он сейчас мне откажет, но я не могу этого допустить. Мне плевать, что, возможно, ему завтра нужно рано встать, плевать, кем он меня считает. Мне просто страшно одной.
— Я… я сделаю, все, что ты хочешь, просто посиди со мной, — умоляю я.
— Тебя опять несет, — определяет он.
Я снова вцепляюсь в его руку и тащу в глубь квартиры. Сейчас мне нет никакого дела до того, разулся ли он. Пусть хоть в резиновых сапогах ходит. Но Макс смотрит на мои босые ступни, задерживается, чтобы снять обувь, и позволяет увлечь себя на кухню. Вытянув длинные ноги, он садится на то же место, что и Олег.
— Выкладывай, дурная.
Я сбивчиво пытаюсь объяснить, что я не блажу. Спать я не могу и сегодня даже не буду больше пытаться. Но я все равно схожу с ума от страха. Мне бы до ухода на работу продержаться…
— Ясно. Опять паническая атака. Тебе к врачу надо, — хмурится он.
— Да-да, конечно. К врачу. Я непременно пойду, но сегодня побудь со мной, сколько сможешь.
— И давно тебя колбасит? Ты вообще спала?
— Вчера почти не спала, и сегодня не могу, — признаюсь я с облегчением, кажется, он надо мной сжаливается.
Макс достает телефон и заднего кармана, что-то в нем проверяет и сдается.
— Ладно, я посижу с тобой, пока ты не уснешь. У тебя входная захлопывается?
Я остервенело киваю. Слава богу, он не уходит.
— Пошли. Показывай, где спишь.
Я веду его в спальню. С телефоном в руках Макс усаживается в кресло у окна. Я залезаю на кровать и обнимаю одеяло, но и через десять минут я не могу успокоиться. Мне все кажется, что стоит мне моргнуть, как Макс уйдет. Я еще некоторое время ворочаюсь, но все же, в конце концов, решаюсь попросить:
— Ты не мог бы пересесть на кровать? Я так буду чувствовать, что ты рядом.
Макс отрывается от экрана и смотрит на меня скептически.
— Если это трюк, чтобы со мной переспать, то у тебя ничего не выйдет.
— Да какой-там переспать, — бормочу я. — Мне бы от мужиков перестать шарахаться.
Он хмыкает, но помедлив все же пересаживается на кровать, потом подумав вытягивается на краю постели. Пальцами ног я чувствую ткань его спортивных штанов, это успокаивает. Какое-то время все идет нормально, и я даже начинаю задремывать, но тут Макс тянет через меня, чтобы сделать чуть тусклее свет бра над изголовьем.
Меня тут же начинает накрывать. Я задыхаюсь. Он резко отдергивает руку.
— М-да, с твоей профессией это проблема, — задумчиво тянет Макс, разглядывая меня. — Так ты все равно не уснешь.
Не понимаю, какое отношение танцы имеют к моей проблеме? Я же с женщинами занимаюсь.
— Посмотри на меня, — жестко сказал Макс. — Сейчас ты дома, в безопасности. Здесь светло, кроме нас никого нет, и ты все контролируешь. Ты это понимаешь?
Я киваю.
— Когда я делаю так, — он вдруг кладет мне руку на внутреннюю сторону бедра. — Ты можешь сказать «стоп», и я остановлюсь.
Расширившимися глаза я смотрю на его ладонь, которая скользит выше и накрывает мой лобок поверх трусиков.
— Или так. Ты можешь мне запретить. И я остановлюсь. Продолжим?
Я молчу не в силах определиться, на каком уровне сейчас мой страх. Возможно, если бы Макс хоть как-то продемонстрировал мне свое желание, я бы убежала в ужасе. Но его действия скорее напоминают медицинскую процедуру.
Мое молчание он воспринимает как согласие. Повторяя действия Комолова, Макс задирает на мне рубашку и прикасается к соскам. Я смотрю на его пальцы и не могу оторвать от них взгляда.
— Мне остановиться? — напряженно спрашивает он.
Мотаю головой. Макс продолжает осторожно ласкать мое тело, вырисовывает восьмерки на животе, гладит груди, пощипывает соски, водит кончиком пальца там, где под трусиками смыкаются половые губы, слегка надавливает между ног.