Как спуститься, гномы придумали быстро. Если дом поднимается, потому что через трубу выходит горячий дым из печки, попадает в пластиковый пакет, а пакет тянет дом, значит, если погасить печку, дом опустится. Это просто. Другой вопрос – куда он опустится.
– Ты понимаешь, гусь облезлый, что нас ветром отнесло? – кричал Толстый. – Ты понимаешь, что мы в лесу опустимся? Ты в лесу хочешь жить?
– Не хочу, Толстый, конечно не хочу.
Малыш, осознавший, что натворил, чуть не плакал.
– Раз не хочешь, будешь дом обратно в деревню переносить. Разберёшь и перенесёшь по брёвнышку. Понял?
– Понял, Толстый, понял!
– Да ничего он не перенесёт. Не сможет. И мы все вместе не сможем.
Профессор плюнул в окно. Попал в кого-то или нет, с такой высоты не рассмотреть.
– А верёвка у нас есть? Длинная?
– Ну, найдётся. А что?
Белочка посмотрела на Профессора.
– По земле не перенесёт, пусть по воздуху тянет. Сволочь пернатая. Запряжём его, как лошадь с крыльями, и будем «Но!» кричать. Дом, пока летит, ничего не весит, утянет как-нибудь.
– Вперёд, вперёд! – кричали гномы, забравшиеся на крышу. – Маши, маши, тягло крылатое. Но, поехали!
Малыш надрывался. Тянуть на верёвке целый дом, даже если он подвешен к воздушному шару, оказалось ну очень трудно.
– Давай, давай, радуйся полёту!
Если учесть высоту, с которой опускался дом, и расстояние, на которое его отнесло, Малыш практически попал. Дом опустился практически на своё старое место. Совсем рядом. Почти. На грядки.
– А что, даже удобно: открыл люк в погреб, а там морковка растёт! – Малыш сделал вид, что радуется такой удаче. – Ай!
Это Белочка дала ему подзатыльник.
– Ай!
Это Толстый попытался дать подзатыльник Малышу, но сам получил от Белочки. Раздавать подзатыльники здесь имела право только она.
– Малыш, ты понял, что у тебя есть занятие на ближайшую неделю? – спросила Белочка, держа руку над его затылком.
– Понял, – сник Малыш, потирая голову.
– И повеселее, пожалуйста. Любишь летать, люби и грядки копать.
Неделю он копал новые грядки, потом прошла ещё неделя, а потом прошёл месяц, за который с Малыша практически спала опухоль от пчелиных укусов.
Пчелы покусали его за то, что он пытался использовать их в качестве подъёмной силы для модернизированного воздушного шара. Пчелы против дыма, называется. Что не понравилось глупым насекомым – осталось загадкой. Но, судя по тому, как Малыш подпрыгивал, убегая к речке, подняться в воздух ему почти удалось. Причём без шара, только с пчёлами. А потом он сам был как воздушный шар – такой же круглый.
– Нет, они безнадёжны, – вздыхая, объяснял почти не опухший Малыш дворовому псу Шарику. – Одно слово: гномы. Землеройки. Не понимают они нас, свободно парящих в небе подобно птицам.
Шарик наклонил голову и высунул язык. Вместо того, чтобы убежать, поскуливая.
– Но ты-то меня понимаешь?
Шарик часто задышал.
– Ты же хочешь летать?
Шарик забил хвостом.
– Так давай я тебя научу! – вскочил Малыш.
Шарик запрыгал вокруг него, радостно полаивая. Наивный пёс решил, что Малыш собрался с ним поиграть.
– Ах ты, мой лётчик! – умилился Малыш.
Он приходил домой только есть и спать. Пропадал в лесу, что там делает, никому не говорил. Щёки у него впали, руки трясись, глаза горели и смотрели слегка в разные стороны.
– Малыш, ну-ка посмотри в этот угол, – сказал как-то вечером Толстый. – Пуговица укатилась, темно, не могу найти. Посвети своими зенками.
– Ой! – испугалась Белочка.
Из глаз Малыша действительно вырывались два неярких, но вполне различимых луча света.
– Вот это я понимаю, глаза светятся, – позавидовал Профессор, – а я до сих пор думал это так, оборот речи.
– Ты что затеял? Гадость какую-то снова? – сразу догадалась Белочка, что, в общем, было не трудно. – Ну-ка, посмотри мне в глаза! Ой, нет! – зажмурилась она от света. – Лучше не смотри.
– Кстати, а что это Шарик из будки не вылезает и спит всё время? – не дал ему ответить Профессор.
– Он устал. Он кошек гонял, – объяснил Малыш, честно светя глазами в стену.
– А! – успокоился Профессор.
Знал бы он, как Шарик гонял этих несчастных кошек!
– Ну, всё, лети, – сказал Малыш и поцеловал Шарика в мокрый нос.
Если уж феи летают, привязав себе на спину крылья, если у гнома получается летать, то собака с такими умными глазами должна носиться по небу как ястреб-собачатник, решил Малыш. А что до сих пор не носилась, так это потому, что ей крылья не давали. Шарик вывалил из пасти язык, часто дышал, но взлетать не собирался.