Брата такой ответ удовлетворил.
– Только выбирай парней посолидней, из богатых семей. Мы со всякой шалупонью родниться не будем! – копируя манеры отца, важно произнёс Иннокентий.
– С кем я захочу, с тем вы и породнитесь! – с вызовом, просто из желания позлить брата, сказала Варя.
– Ну это мы ещё посмотрим! – надменно ответил парень, вытер масляные пальцы салфеткой и, кинув грязную бумажку на скатерть, вышел из-за стола.
Варя с презрительной усмешкой смотрела, как брат даже походку отца пытается повторить, выставив тощий живот вперёд и вразвалку переваливаясь с одной ноги на другую.
– Индюк напыщенный! – бросила она ему вслед.
Саша сидел за столом и задумчиво смотрел в окно. Но он, казалось, не замечал ни проливного дождя за стеклом, ни клонящихся от ветра деревьев, ни спешащих под зонтами редких прохожих. Все мысли его были там, в мастерской, в тот день, когда в его жизни произошло чудо…
Саша никак не мог забыть ту красивую девушку в машине. Но вот уже прошёл целый день, а от Вари не было никаких известий, хотя он в поздравительной открытке признался ей, что она ему очень сильно понравилась. Он написал свой номер телефона и попросил девушку позвонить ему. Но Варя молчала…
Саша дыхнул на оконное стекло и на запотевшем кружочке написал: «Варенька». Он улыбнулся, словно теперь Варя оказалась с ним рядом, в его квартире.
Но рядом была только сестрёнка Марина. Она притаилась за Сашиной спиной и откручивала отвёрткой шуруп у стула, на котором сидел брат. Шуруп был закручен плотно, никак не выворачивался. Но девочку это нисколько не останавливало. Она, сопя от усердия, продолжала ковырять отвёрткой. Это занятие её настолько увлекло, что она затихла и не докучала брату, чему он был несказанно рад. Вообще-то он любил с сестрёнкой играть, но сейчас у него было совсем другое настроение.
Мимо окна под одним зонтом прошла влюбленная парочка. Они остановились у подъезда и, обнявшись, долго стояли, не в силах расстаться. По зонту неистово хлестал дождь, их ноги в летней обуви наверняка промокли, однако влюблённые не замечали неудобств. На их лицах сияла безмятежная счастливая улыбка. Им было тепло и уютно в объятиях друг друга.
Саша с восхищением и лёгким оттенком зависти наблюдал за ними. А потом он вдруг решительно выдвинул ящик стола, достал оттуда старую тетрадку, вырвал листок и, взяв ручку, начал писать письмо, тихо проговаривая его вслух:
– «Здравствуй, Варя! Ты, наверное, обиделась на меня…»
Голос брата отвлёк Марину от шурупа.
– Саша, а что ты пишешь? – заинтересовалась девочка.
– Письмо, – ответил Саша и продолжил: – «Варя, поверь, я очень хотел прийти к тебе…»
Марина бросила отвёртку, подошла к столу, встала на цыпочки и попыталась взглянуть на письмо.
– А кому ты пишешь письмо?
– Одной девушке… «…прийти к тебе на день рождения…» – красивым почерком выводил он на бумаге.
Марина потянула его за руку и отняла ручку.
– А какой девушке ты пишешь?
– Хорошей девушке… – ответил Саша и взял другую ручку. – «Варя, ты мне очень…»
Марина ручкой нарисовала ему на рубашке рожицу.
– А зачем ты пишешь этой девушке письмо?
Саша забрал у сестрёнки ручку, а взамен дал ей карандаш с листом чистой бумаги.
– Потому что словами я стесняюсь ей сказать… Так… «ты мне очень нравишься…»
Марина бросила на пол листок, который был ей совсем не интересен, залезла на соседний стул и потрогала письмо.
– А почему ты стесняешься сказать?
– Потому что… не знаю почему, – задумчиво ответил Саша. – Вот с другими девушками я запросто разговариваю и знакомлюсь, а с ней почему-то стесняюсь… Она особенная!
Марина карандашом нарисовала на его письме цветочек.
– Саша, а ты влюбился?
– Наверное! Со мной раньше такого не было! – говорил Сашка, заворожено глядя в окно. – Я постоянно о ней думаю, вспоминаю её прекрасные черты лица, её тоненькую фигурку в синем платье, её улыбку… Если бы я умел рисовать, я бы обязательно нарисовал её портрет и всё время любовался бы…
Марина залезла полностью животом на стол и, пока он говорил, нарисовала на его письме домик с трубой, из которой шел дым, и солнышко.
– А ты женишься на ней?
Саша отвернулся от окна, увидел каракули сестрёнки и тяжело вздохнул.
– Болтушка ты моя неугомонная! Зачем ты письмо испортила? Забирай уж его себе. Ты права, Маришка, лучше я ей словами всё скажу.
Он обнял сестру, поцеловал и, сняв со стола, закружил по комнате. Маришка, раскинув руки в полете, звонко смеялась, а потом обняла брата за шею и серьёзно сказала: