Внезапно Жила резко нажал на педаль тормоза.
– Я знаю, что такое настоящая дружба!!! – убеждённо сказал он сам себе и, наплевав на то, что истекает кровью, развернул машину и переключил рычаг на пятую передачу.
Только через час около моста, почти теряя сознание от слабости, он догнал бандитов. Ни минуты не колеблясь, Жила успел только прошептать: «Медведь, прости меня за всё!» – и на своём «Форде» пошёл на таран их «Мерседеса». На большой скорости обе машины снесли ограждение и рухнули в реку.
Серафима Макаровна была очень рада гостям. Даша тоже вся светилась от радости, пересказывая старушке про замечательного врача Чернова, про операцию, про то, как она каждый день открывает для себя мир… И только Бурый сидел за столом мрачнее тучи.
– Что с тобой, дядюшка? – забеспокоилась Даша.
– Да так, что-то сердце защемило. Выйду я на улицу… – ответил он и ушёл во двор.
Даша через некоторое время тоже вышла из дома и подошла к Бурому, который курил, сидя на ступеньках крыльца. Она присела рядом и положила голову ему на плечо.
– Дядюшка, не переживай, дядя Стасик к нам, возможно, потом приедет.
– Не приедет! – глухо прохрипел Бурый, а потом прижался щекой к шелковистым волосам девушки. – А мы с тобой, Дашенька, будем новую жизнь налаживать.
– Ага! – счастливо улыбнулась Даша, обняв Бурого. – Новая жизнь на новом месте! Здорово!
Бурый купил домик в небольшом рыбацком посёлке Отрадном, который стоял вдалеке от известных курортов и словно спрятался от посторонних глаз среди гряды отвесных скал. Кроме того, от города посёлок отделяла река, переправиться через которую можно было только на пароме, поэтому в Отрадном чужих практически не было. Именно это и устраивало Бурого. Он надеялся жить здесь с Дашей спокойно и уединённо.
Из-за отсутствия приезжих жизненный уклад в посёлке был неспешный, размеренный. Аккуратные побелённые домики были окружены небольшими палисадниками, в которых приветливо тянулись к солнцу разноцветные флоксы, астры и георгины. По пустынным улицам важно разгуливали непуганые гуси и откормленные кошки. И вообще стояла такая непривычная для городского жителя тишина, прерываемая иногда мычанием коров или лаем собак, что Отрадный, казалось, был абсолютно безлюдным.
Действительно, днём почти все дома были пустыми, потому что одна часть жителей занималась ловлей рыбы, а вторая часть обрабатывала этот улов на рыбозаводе, который находился в соседнем городке. Жизнь здесь начинала бурлить лишь ближе к вечеру, когда после работы в дома возвращались его уставшие, но жизнерадостные жители. И вот тогда на улицы высыпала молодёжь, и начинались посиделки на скамейках, сопровождаемые пением под гитару или танцами под магнитофон либо просто звонким смехом. А старшее поколение собиралось большими компаниями у кого-нибудь на веранде, пили чай и играли в карты или домино. Вот так неторопливо и текла здесь жизнь из года в год…
Бурому в Отрадном сразу понравилось. Во-первых, потому что место это было тихое, а во-вторых, очень живописное. С одной стороны была потрясающей красоты бухта с выдающимся глубоко в море пирсом, к которому были привязаны разнокалиберные рыбацкие лодки, а с другой стороны – сверкающие в солнечных лучах гранитные скалы. Между ними уютно расположился утопающий в зелени садов сам посёлок. В общем, это было идеальное место для спокойной счастливой жизни вдвоём с Дашей, с девочкой его ненаглядной.
В Отрадном продавались два дома. Один дом, рядом с магазином, где бурлила, если так можно выразиться, основная жизнь посёлка, был добротный, недавно отремонтированный. Но Бурый купил старый заброшенный дом, который, прижавшись к высокому утёсу, стоял особняком на самом краю Отрадного. Просто Бурому хотелось отгородиться от всего мира, спрятаться с Дашей подальше от людских глаз, чтобы никто не мешал его счастью.
Они с Дашей быстро почистили и привели дом в порядок, отремонтировали крышу, побелили стены, покрасили двери и ставни. Бурый купил в городе хорошую мебель и всё необходимое для дома. В результате получилось довольно уютное жилище, в котором они с Дашенькой и стали жить.
Михаил впервые за свою долгую жизнь был по-настоящему счастлив. Он жил спокойно и радостно вместе со своей любимой девушкой. И пусть Даша считала его своим дядей и не воспринимала его как мужчину, всё равно ощущение, что они семья, что они теперь вместе навсегда, разливалось живительным бальзамом в истерзанной душе Бурого. А уж когда Даша по-детски прижималась к его плечу, Бурый готов был жизнь отдать, лишь бы эти мгновения нежности не прекращались никогда.