— Мне тоже жаль тетю Нину. Но чего ты хочешь от меня? — довольно безучастно спросила Яна.
— Дай договорить! Что за манера, все время перебивать мать! Дело в том, что совсем недавно тот человек, знавший Нину и ее семью, позвонил мне в полном недоумении. Ты его все равно не знаешь, и его имя тебе ни о чем не скажет. Ну так вот, он по телевизору, по московской программе, увидел Веру — дочку Нины.
— И что?
— Да что же это такое? Дашь ты мне договорить или нет?! Показывали ее в криминальной передаче, примерно с таким текстом: «Сегодня в Москве был накрыт очередной бордель. Всех проституток привели в отделение милиции». Представляешь?! Значит, бедная девочка подалась в Москву и занялась тем, чем ей только и оставалось! — в возбуждении крикнула в телефонную трубку Люся.
— Очень жаль Веру, — вздохнула Яна.
— И это все, что ты можешь сказать? — прокричала телефонная трубка. — Ты и вправду заболела, раз меня не понимаешь! Вера стала проституткой! Она в вашей Москве! Ей некому помочь! У нее тяжелейшая судьба и никого нет! Осталась только я — давняя подруга ее матери! Ты что там, заморозилась? Раньше ты не была такой черствой! Совсем деньги испортили тебя!
«И она туда же…» — с тоской подумала Яна.
— Если ты не желаешь помочь человеку, найди ее и приведи ко мне! Я чем смогу поддержу Веру. Я приказываю тебе как мать! Я не смогу спокойно жить, зная, что дочь подруги в беде!
— Ты, Люся, вообще думаешь, о чем говоришь? Где я буду искать твою Веру в Москве? Такой городище! Ходить по притонам? Стоять на панели?
— Это тебе решать. Ты же у нас великая сыщица, — язвительно заметила Люся, тем самым подтверждая, что отношения между матерью и дочерью отнюдь не безоблачные.
— Один раз ты уже защищала одну невинную талантливую актрису своего театра, а она оказалась расчетливой, хладнокровной убийцей.
— Это не тот случай, — категорично заявила Люся.
— Я даже никогда не видела Веру и в отличие от некоторых даже не знала, что она родилась, — буркнула Яна.
— В общем, так. Зовут ее Вера, фамилия ее Березкина, лет ей сейчас должно быть примерно двадцать. И ты уж сама решай, что и как дальше, — завершила разговор Люся.
— Ладно, подумаю, что можно сделать, — вздохнула Яна, в сердцах бросив телефонную трубку.
«Не дадут похандрить! Только почувствовала себя уставшей, хотела полежать для себя любимой, так нет, надо помогать какой-то Вере Березкиной. Бред! С такой жизнью и такой мамой эта девушка может быть настоящим монстром. Может быть, она сама — алкоголичка, наркоманка и преступница. Не хотела бы я с ней общаться, а придется, иначе рассорюсь с Люсей в пух и прах…»
Яна спустила ноги с кровати и села. Голова ее кружилась от голода и бессилия.
— Агриппина Павловна! — позвала Яна, и дверь распахнулась тут же, словно домоправительница стояла за него и ждала сигнала.
— Что?
— Двойной кофе с сахаром, пожалуйста.
— С сахаром? — переспросила Агриппина Павловна, так как впервые слышала, чтобы Яна просила кофе с сахаром.
— Да, две большие ложки, — подтвердила та, перемещаясь к трюмо и пытаясь расчесать спутанные волосы. — Это, говорят, полезно для мозгов, а они у меня что-то плохо соображать стали.
Агриппина Павловна кинулась на кухню выполнять просьбу. Через несколько минут чашка ароматного дымящегося кофе стояла перед Яной.
— Пирожочек? — услужливо предложила домоправительница.
— Нет.
Яна отхлебнула горячего кофе и почувствовала, как приятное тепло разливается по организму, возвращая ему силы.
Она подошла к шкафу с одеждой и вытащила короткую джинсовую юбку с аппликациями, розовую узкую водолазку, черные колготки с узором и демисезонные туфли на толстой подошве. Затем слегка дрожащей рукой накрасила ресницы синей тушью и ярко-розовой блестящей помадой — губы.