Прошло два дня. За это время мое физическое состояние улучшилось - кровотечение полностью прекратилось, голова не кружилась, меня перестало мутить, и к вечеру я уже попыталась сползти с высокой кровати, чтобы сходить в уборную, которая примыкала к моей палате. Правда, увидев мои попытки, миссис Хоуп запретила мне вставать, в очередной раз подставляя судно, один только вид которого я уже ненавидела.
За все это время Эльза лишь несколько раз покидала мою комнату надолго, и я обратила внимание, что с ее уходом моя дверь всегда закрывалась на электронный ключ, а когда она входила с подносом, то ей помогал открыть дверь вооруженный охранник. Теперь, зная обрывки информации, я понимала - это были меры предосторожности.
Еще через два дня меня навестила миссис Фриман, вернее, сперва вкатился аппарат УЗИ, а затем за ним следом и сама Лидия. Произведя осмотр, она удовлетворенно кивнула и сказала, что я иду на поправку.
- Я смогу забеременеть в будущем? - с тревогой спросила я, мысленно сжавшись от страха.
- Сможете, - уверенно ответила гинеколог, но я, помня о диагнозе, нахмурилась и продолжила:
- А то, что у меня обнаружилась плохая свертываемость крови и что-то там с тромбоцитами не помешает этому?
- Нет, мисс Харт, не помешает. И на данный момент ваш уровень тромбоцитов постепенно повышается, иммунограмма в динамике дает основание сказать, что ваш организм приходит в норму.
- То есть я здорова… - проговорила я скорее себе, чем спрашивала у нее.
- Да, вы восстанавливаетесь, - серьезным тоном ответила миссис Фриман и добавила: - Тромбоцитопения иногда встречается у беременных на более поздних сроках. Ваш же организм дал реакцию уже в первом триместре. В будущем, вынашивая плод, вы обязательно должны строго контролировать течение беременности не только с гинекологом, но и с гематологом, а также иммунологом.
- Хорошо… - неуверенно произнесла я, а Лидия, все еще видя в моих глазах сомнения, произнесла:
- Лили, поверьте, женщины беременеют, вынашивают и рожают даже с диагнозом “бесплодие”. А вы молодая, здоровая женщина. У вас все будет хорошо, - и она ободряюще похлопала меня по руке.
Я поблагодарила миссис Фриман, немного успокоенная ее словами, но тут же вспомнила еще один вопрос, мучивший меня.
- Могу я у вас проконсультироваться?
- Конечно, - и миссис Фриман приготовилась внимательно слушать, чуть склонив голову набок.
- Почему я забеременела? Ведь мы с моим мужчиной предохранялись…
- Это редкость, но случается. Ни одно противозачаточное средство не дает стопроцентной гарантии, будь то гормональные, механические или даже барьерные контрацептивы. Против природы не пойдешь, с ней сложно спорить, - и миссис Фриман впервые за весь разговор улыбнулась.
Я грустно кивнула ей в ответ и опустила глаза - да, против природы даже мой Дьявол оказался бессилен.
Пролетела неделя, мое физическое состояние нормализовалось, согласно словам миссис Фриман и доктора Митчелла, и я немного пришла в себя, если можно было так назвать притупившуюся боль в груди после случившегося. Помня, как я блокировала скорбь после ухода мамы, я также похоронила в самых глубоких участках своей памяти еще одну потерю и запретила себе думать о том, что уже нельзя было вернуть и изменить.
Но иногда воспоминания об утрате ребенка прорывали плотину, так тщательно мной выстроенную, и тогда я, чтобы не показывать медсестре своих слез, поворачивалась к ней спиной или пряталась за книгой, и заставляла сознание переключиться на другой поток мыслей, которые тоже вызывали тревогу, выбивая болью в виске слово ПОКУШЕНИЕ.
За все это время Ричард ни разу не появился, я, как никогда, желала его видеть, но вспоминая вооруженную охрану и кортеж из бронированных джипов, меньше всего на свете я хотела, чтобы он подвергал себя опасности, приезжая в больницу.
Эльза ничего о Барретте мне не рассказывала, и каждый раз, когда она возвращалась из внешнего мира в мою белую стерильную палату, я вопросительно смотрела на нее, а она лишь уверенно кивала, давая понять, что с Ричардом и отцом все в порядке, и тут же заводила разговор на тему моего здоровья или погоды. Я опускала глаза, понимая, что ей даны соответствующие инструкции, но от этого не становилось легче - душа болела, и мое сердце разрывалось от тревоги за родных мне людей, пока моя память снова и снова прокручивала нечаянно подслушанный в кабинете гинеколога разговор.