– Серьёзно? Просто сбежать? Просто оставить дочь на растерзание мафии? Просто убить своё нарушение брака? И это говоришь ты… Ты – автор фразы «Ты слабая» и «почему стакан грязный? Вот, смотри, сейчас станет чистым» и бьёшь его об пол. Ты.
Бам…
Когда? Как? А предохранителя не должно быть? Я же… Что? Где моя новая «подружка»? Её давно не видно, уснула что ли? Я прошла на ту самую кухню, откуда пахло грязью от сожжённой яичницы, а про гору грязной посуды я вообще говорить не хочу. Если я оставлю сковородку для откисания больше чем на час, Игорь начинает…начинал злиться. Больше не обращаю внимания на домохозяйские дефекты, хватит.
Нет. Так не получится. Стол стоит протереть, а то он весь в каком-то белом порошке, над которым чахнет девица, которую неплохо так прорвало кровью и пеной изо рта. Из носа до сих пор вытекает каштановая кровь. Возьми себя в руки, девочка. Ладно, это даже на чёрную шутку не похоже, начинается истерика. Нужно успокоиться. Вдох. Выдох. Я касалась только бывшего мужа, пистолета, дверки грязного шкафчика. Через пару минут возьму ручку двери, чтобы открыть последнюю и ключей, которые нужно найти. Соберись.
Тряпка. Небольшая. Нашла без труда. Это старые узорчатые трусы? Открыть кран, не касаясь руками, всё тряпкой. Намочить. Не сильно. Слегка. Закрыть. Взять пистолет. Слегка промыть, положить у мёртвой подруги. Неважно куда. Девочка убила своего дилера и куда-то кинула инструмент, набросившись на «амброзию». Если плохо сотру отпечатки, просто скажу, что находила пушку дома. Такое же оправдание сработает с Игорем. Ключи. О! Такая растяпа, а они на комодике в коридоре. Предварительно протерла дверочку. Может, ещё что-то протереть. А то только тут не пыльно, а в других местах ужасно грязно. Пыль, грязь, лужа слишком бледной крови (для такого мерзавца), вытекающая из простеленной головы. Всё. Можно уходить. А, да, чуть не забыла. Нужно захватить сумку. Аккуратно касаюсь открывателей железной двери, дёргаю за ручку. Открыто. Выхожу. Беру с другой стороны, своей любимой тряпочкой. Закрываю ключиками очень медленно, стараясь, лишний раз не шуметь и случайно не задеть элементом одежды дверь. Всё.
– Чёрт! Не пугай!
– Ч! Что произошло? Где Игорь? – спрашивает представитель мафии.
– Мёртв.
– Что? Дай ключи.
– Неа, – игриво заявляю я, – я со всем разобралась.
– Дай, – тянется к ключам, я убираю за спину, заставляя ещё больше продвинуться и слегка наклониться вниз.
Поцелуй. Ммм. Этот намного лучше и горячее чем с мужем. Ну, ладно, продолжим позже. Не я так решила, если что.
– Я слышал выстрел, всё точно нормально?
– Да.
– Хорошо. Я надеюсь, ты понимаешь, что этот поцелуй ничего не решает и если что, защиты от полиции не жди.
– Ага. Пойдём?
Мы шли молча, не слова не проронив об импульсивном поцелуе или о произошедшем в кровавой квартире. Как будто моему спутнику было неинтересно то, что происходит со мной и с ним, соответственно. Честно признаться меня выворачивало наизнанку о мысли, что я ему не нравлюсь физически. Перед и после поцелуем не чувствовалось какой-то искры, какая оставалась до последнего мгновения в отношениях с Игорем.
Мы довольно быстро оказались в родном подъезде советского домика, квартира в котором единственное, что осталось о матери и отца. Домофон. Наработает. Опять. Что же происходит в стране, когда никто даже элементарную безопасность в жилище не могут обеспечить. Что творится с миром, где правит… Кто? Я не помню. Кто у нас президент? О, уже поднялись по ступенькам. О! Ещё одна надпись про наркотики. Что ж такое происходит?
– Ну как?
– Нормально, – отвечает мой спутник неучтиво встречающему нас в прихожей Неване, – а у тебя что?
– Девочка не просыпалась. Вроде. Она ворочается от кошмаров, долбится о деревянную рамку кровати ногами, и фиг поймешь, проснулась она или нет. Думал её перенести на матрас надувной, но он сдувается при касании.
– Да, я его поддуваю перед сном и заклеиваю скотчем, – подтверждаю я слова юнца.
– Ладно. Отнеси чемодан начальству, а я дам наставления Зое.
– Окей.
Дверь закрылась, мы остались наедине.
– Зоя, запомни. Ты ничего не делала, сидела дома. Если что-то найдут, притворись глупой, тебе поверят. Твой муж тебе врал, изменял, бил… (и дальнейшие блаблабла)… Почему ты улыбаешься?
– Я понимаю, зачем ты остался, – я решила пойти ва-банк, – хочешь меня?