— Так вырываешься, — в хриплом голосе презрение, которое окончательно отрезвляет меня. — Будто правда девочка. Ты течешь. Твои трусы насквозь мокрые, так хочешь меня.
Как же я ненавижу его. Пытаюсь убрать его руку, но Огнев обхватывает мои запястья свободной рукой. Крепко сжимает, до боли.
Всхлипываю, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы бессилия. Меня выкручивает от черной ненависти к этому бездушному монстру.
— Хочешь, чтобы я тебя связал? Тогда игра будет интереснее.
Эти слова заставляют меня замереть. Нет, только не веревки, их еще не хватало. Легко могу поверить, что и на такое способен! Ничему уже не удивлюсь! Меня парализует от ужаса.
Самое паршивое — в его словах есть правда. Мое белье промокло насквозь. Как это возможно?
Не знаю почему так, ведь я ненавижу сейчас этого человека всей душой. Пресыщенный, наглый, надменный тип, любил ли он вообще свою невесту? Если ведет себя так… Если свел все к такой пошлости.
Меня больше не мучает чувство вины, только отвращение и страх. Как вырваться из этой грязи?
Мне приходилось сталкиваться с грубыми и пошлыми предложениями. Не часто, но бывало, на показах, конкурсах, где много спонсоров, гостей. Есть мужчины, которые считают, что модель — это практически синоним проститутки. Их немного, к счастью. Они всегда вызывали у меня омерзение. Возможно именно поэтому я так серьезно относилась к своей девственности. Объяснила это Жене, и он понял.
Мне всегда были омерзительны сальные намеки, прямолинейные предложения.
Никогда подобное не возбуждало.
Тогда что произошло сейчас?
— Ну же, девочка. Покажи на что ты готова, чтобы я своих юристов отозвал, — подначивает глубоким голосом с хрипловатыми нотками.
Вздрагиваю. Смотрю непонимающе. Когда до меня доходит смысл его фразы, накатывает тошнота. Он на самом деле решил, что я пришла сюда продать себя. За свободу.
Это бред. Я приехала сюда не за этим и сказала ему об этом миллион раз!
Я до сих пор даже не могла поверить до конца, что попаду в тюрьму. У меня есть адвокат. Он с самого начала уверял, что у меня хорошие шансы. Что дело запутанное и что произошло в момент аварии толком не ясно. Я была абсолютно трезвой. Мы возвращались с вечеринки. Помню, что выпила бокал вина, но прибор ничего не показал, видимо, выветрилось…
Брат выпил чуть больше. Не надо было давать ему садиться за руль. Но я устала, была сложная неделя, вымоталась. И Саша сказал, что поведет он. Заботился обо мне…
— Меня от вас тошнит, — произношу, с отвращением глядя в лицо Огневу. — Уберите от меня руки, хватит! Меня правда вырвет, прямо на вас, я не могу, не могу больше!
Его брови взлетают вверх, олигарх ухмыляется. Ему явно доставляет удовольствие унижать и пугать меня. На его лице появляется хищная улыбка, больше походящая на оскал, открывающий ряд ровных белых зубов. Его рука все еще в моих трусах, он проводит пальцем по нежным складкам плоти, размазывая влагу. Ощущения настолько сильные, что пронзают все тело. Вскрикиваю, дергаюсь. Но из его крепких рук не вырваться.
— Нет… нет! Перестань…
Я понимаю, что происходит, не монашка, не ханжа.
Мне нравится себя трогать. Не часто… но бывает. Утром в постели, в душе. Бывало, что я ласкала себя и достигала разрядки. Это было приятно. Мне нравились эти ощущения.
Но сейчас они в миллион раз сильнее.
Как разряд тока по венам.
Дрожу всем телом, всхлипываю.
Ненавижу свое тело, почему оно так реагирует, почему отвечает этому подонку?
— Я не для этого пришла, нет, как еще объяснить?
Глаза Огнева насмешливо поблескивают. Мои слова вызывают у него лишь очередную усмешку.
— Уже плевать.
Его наглые пальцы продолжают касаться, гладить меня там, где начинает неумолимо пульсировать. Надавливает, и я вздрагиваю всем телом. Пытаюсь высвободиться, но он слишком силен, наваливается на меня, прижимает к стене. Запястья почти онемели. Но главные эмоции сосредоточены внизу живота. От каждого движения пальцев Огнева по моему телу пробегают волны, вызывая дрожь и томление.
Ощущения, о которых я не имела представления.
Я вдруг понимаю, что достигла предела. Оказалась у черты, за которой обрыв. Этот мужчина добился, чего хотел. Сломал меня. Я почти готова сделать все что он скажет, сил к сопротивлению не осталось.