А потом вернулась Амако, разозленная до предела. И веселье кончилось. А еще через несколько минут, приехал первый из приглашенных гостей. У Сарумэ Амэ сегодня совершеннолетие. Это большой праздник, несомненно.
***- Канто уже вынесли, - сообщил Макетаро кисло.
- Мы опоздали… - подхватил Канске.
Есть вещи, которые в этом мире не меняются совершенно. Они будут неизменными и через год, и через два, и через десять, и если мир рухнет, и если он возродится, это - останется. Канске и Макетаро давно, еще с самого детства, очень переживали, что не успеют на вынос огромных, до самого неба, шестов, на которых мерно покачивались желтые фонарики. Шествие начиналось у здания администрации, а потом - по главной улице к огромному стадиону, месту, где проходили показательные выступления Воинов Аши. Впрочем, Амэ понимал братьев. Зрелище канто, высоких крепких мужчин, которые несли их с легкостью, отработанной за многие годы ловкостью, вид фонариков, слабо покачивающихся при ходьбе, неба, расчерченного зеленой клеткой (это было как-то связано с барьерами, но Амэ не знал, как именно), просто не могло ни приесться, ни надоесть. Это было по-настоящему прекрасно, но в Сарумэ сегодня великое событие, поэтому эту часть представления пришлось пропустить, чтобы участвовать в следующей.
Следующий этап не был легким. У Амэ слишком тяжелое и жаркое платье, окобо намного выше и неустойчивее обычного, кимоно теснее, оби завязан туже. Трудно не только идти, но и дышать, а еще надо постоянно следить за осанкой, не горбиться. И хотя Аши поработали и очистили небо от облаков, все равно душно и жарко, и Амэ казалось, что вся косметика, тщательно наложенная, сползает с его лица вместе с капельками пота. И с трудом хватает сил, чтобы не повести рукой, и рукавом промокнуть лицо. Нельзя.
Это было похоже на триумфальное шествие. Вначале по улице проносят канто, затем ровным строем вышагивают Аши, а уже за ними, пестрой нестройной колонной идут те, кто сегодня участвует в Церемонии - полсотни подростков, гордые, разряженные, полные страха и надежд, шальные от собственной "взрослости" и открывающихся горизонтов. А родители машут им из толпы, что-то кричат, знакомые свистят. Всюду огни и гомон, улыбки и возбуждение. Людское море волнуется, тревожно, но торжественно.
Амако стоит чуть в стороне, и когда они с Амэ встречаются взглядами, она только кивает, холодно и сухо, а Амэ кланяется, разворачивая руку ладонью вверх, слегка приседая. Он весь в алом, а в прическе - цветы сакуры. И мамины подруги завидуют, ведь молодая Сарумэ такая прекрасная. Хорхе улыбается, сложив руки на груди, смотрит неотрывно, и сейчас он особенно похож на ками, каким его помнит Амэ, и, точно озарение, приходит воспоминание: море людей, и золотоволосый бог, склонившийся над ним, он протягивает руку, тонкую, изящную, с множеством колец на пальцах, а на его запястьях звенят браслеты. Амэ на миг застывает, кланяется и идет дальше, вперед, по каменной дорожке, за фонариками канто, к барьеру. Если поднять голову почти у самого барьера, то легко можно увидеть огромного стального зверя-спутника, сегодня спущенного вниз, в атмосферу, и его пузо открыто, и из него струится зеленый свет. Но это в небе, а впереди - арка только для тех, кто сегодня станет взрослым. Люди с канто выстраиваются в ряд, освобождая широкий проход туда, внутрь - за зеленую стену. Акито говорил, что там будет испытание, но не сказал, какое именно, но по его результату зачисляют в Академию Аши.
"Что бы там ни было, - Амэ задержал дыхание, собирая волю в кулак. - Мне нужно это пройти".
Подростки строятся цепочкой и спокойно идут вдоль шестов с горящими фонариками, и здесь тени почти беснуются, вызывая головную боль своими воплями. И хочется вздохнуть, наконец, и крикнуть во всю мощь легких, чтобы они заткнулись. Но Амэ поджимает губы, вскидывает подбородок. В зеленый проход он вплывает гордо и величественно, ведь он - Сарумэ.
"Все в порядке, Эхисса. У нас еще есть время до Пробуждения, пусть мальчик повеселится"
"Смотри мне. За ошибку спрошу строго"
Тени? Да, скорее всего. И они говорили голосом Хорхе, и еще какой-то женщины. Амэ оглянулся, пытаясь отыскать глазами золотоволосого ками, но у него ничего не вышло. Едва не споткнувшись, и получив от соседа недовольный возглас, Амэ, хмурясь, вошел внутрь. А там на него обрушилась тишина, такая густая и непроницаемая, будто от мира отрезали, что в груди сразу стала подниматься волна паники. Амэ оглянулся и увидел мир, точно скрытый за зеленым стеклом: нечеткий, размазанный и какой-то искаженный. А с другой стороны - огромное поле, расчерченное непонятными символами. И Аши в черно-синей форме снуют туда-сюда, и ни одного студента Академии, все уже давно состоявшиеся воины. Подростков собираются испытывать - наверное, это серьезное дело. Хотя, Акито говорил, что не раз участвовал в подобных мероприятиях. Как же Амэ гордился братом!