- Не ждал тебя так рано, - он улыбнулся вежливо.
- У меня есть лекарство от твоих кошмаров, - Хорхе продемонстрировал бутылочку из зеленого стекла.
- Благодарю.
Данте спрыгнул на веранду и мягко приблизился к ками. Взглянул на бутылочку, что была у него в руках.
- Какой неожиданный подарок от тебя, - он не мог отказать себе в удовольствии поддеть родителя.
- Просто выполняю свой долг, - сладко улыбнулся Хорхе. - Мне ведь нужно доставить тебя в Академию осенью.
- О, а я и забыл, - Данте даже не пытался скрыть фальши в своем голосе.
Он обошел Хорхе и нырнул в проем, ведущий в дом. Молодой Хищник шел за своей одеждой. Он собирался постирать. Теперь он знал, как это сделать!
***Наверное, нужно мыла побольше. Залить водой. Кинуть туда одежду. А потом взять немного Сейкатсу и преобразовать ее так, чтобы она заставила воду в тазике вместе с бельем проворачиваться.
Первый блин вышел комом - маленький заряд был, не получилось одежду провернуть.
Второй - тоже. Заряд оказался слишком сильным, и в итоге вода расплескалась, а штаны едва не улетели в кусты.
После третей попытки Данте решил, что тазик стоит придержать, дабы не переворачивался.
После четвертой, и уже мокрый, мыльный и не совсем довольный, он решил, что нужно еще крышкой накрыть.
Пятая попытка вышла ничего так, но держать тазик, пока тот трясется, оказалось долго и утомительно. Поэтому Данте решил еще и временно крышку приклеить к тазику. Лоханка теперь тряслась, как живая и угрожала развалиться, но ками был доволен. После он отодрал крышку, достал постиранное белье и развесил его на веревках так, как это делали слуги в Сарумэ. Во всяком случае, как Данте видел. У него это получилось менее живописно, но, в целом, он остался удовлетворен результатом. Даже если учесть, что волосы висели мокрыми сосульками, его сменная одежда была хорошо испачкана в грязи, а мыла не осталось совсем. Данте отсалютировал стиральной доске, которая так и осталась невостребованной, а потом поплелся в дом переодеваться. Одежды остался последний комплект, но Данте это нисколько не огорчило: он познал премудрости стирки. Надо только Хорхе попросить еще мыла принести.
После приведения себя в порядок (право же, Данте очень нравилось, что за своей внешностью больше не нужно было следить столь тщательно, как раньше), он решил пойти проведать дырку в стене. Может, Ебрахия увидит и в разговор втянет, чем йокай не шутит?
Данте заглянул на другую сторону через дыру, привстав на цыпочки - так, определенно, виднее и отметил, что мусора, который он наблюдал еще утром, заметно поубавилось. Интересно, кто это поработал?
Не увидев ни одной живой души, Данте с некоторым разочарованием плюхнулся на траву, скрестив ноги, выставляя худые бледные лодыжки, и принялся гипнотизировать ту сторону. Он очень надеялся, что его заметят и покажутся. И не зря.
- Что надо? - Ебрахий казался взъерошенным, каким-то озабоченным и не особо дружелюбным. А еще не совсем чистым, что наводило на мысль, кто разгребал беспорядок все утро.
- Никаких манер, - произнес Данте, притворно закатив глаза. - Я, может, познакомиться хочу.
После этого предложения враждебность во взгляде оппонента никуда не исчезла. Впрочем, никто этого и не ожидал.
- Довольно заманчивое предложение, но мне оно неинтересно, - тон был довольно резким, совсем не вежливым, и это почти развеселило Данте. Сегодня у него было на редкость благодушное настроение.
- Как грубо, - фыркнул он, чувствуя, что пошел по проторенной дорожке, и пытается втянуть в разговор интересующий его объект вполне традиционным способом. - Мы же соседи.
- И я сожалею об этом, - он откинул Данте брезгливым взглядом, но эффекта не достиг. Ками знал, откуда уши растут.
- А извинения мои примешь? - он мягко улыбнулся. Ебрахий не сможет устоять! - Мне так жаль, что по моей вине взорвалась эта стена.
Отпрыск Цукиеми высокомерно фыркнул.
- Слабо. Я и не так могу! - и, выпятив грудь, удалился.
Данте усмехнулся, решив, что их разговор похож на разговор малышни. А ведь они ими и являлись, правда? И эти дурацкие обиды, дележка территории, неприязнь с первого взгляда - это ведь так положено, да?
Когда они с Хорхе ужинали в неуютном молчании, начался дождь. Данте прислушивался к нему, ведь было в этом звуке что-то знакомое и родное, и это заставило вспомнить дом. Это, конечно, странно, когда неожиданно понимаешь, что скучаешь по тому, что оставил в прошлой жизни. О побегах от Амако, о визитах на кухню и болтовне со слугами, о своих братьях-оболтусах, даже о своих женских платьях… Данте всегда думал, что о последних скучать он никогда не станет, но нет, ошибался.