- Нет, Хатиман. Это твоя вина, - заявил Цукиеми безаппеляционно. - И найти Сутры придется тебе.
- Но Амэ-но-коянэ еще не переродился…
- Ничего не можешь сделать без Накатоми, да? - хмыкнул Бог Счета Лун, и за дверью послушались размеренные шаги. Хорхе поспешил отлипнуть от стены и сделать вид, будто проходил мимо и решил навестить своего родителя.
Дверь распахнулась, и на пороге вырос Цукиеми. Он казался таким огромным, что закрывал собой весь дверной проем. И в одном помещении с ним становилось тесно. Хотелось сложиться, как минимум, раза в три-четыре, чтобы не привлекать к себе его внимания. Колючие и холодные, пылающие раздражением, глаза сейчас напоминали раскаленную лаву, которая выворачивала всю твою суть наизнанку, заставляла все существо бояться и одновременно испытывать трепет такой силы, что Хорхе вновь захотелось повторить свой подвиг с преклонением колен. Но гордость, которой было слишком много в нем, сразу же запротестовала, и данная идея молча откинулась как неприемлемая. Взгляд вперился в молодого ками, пронзил насквозь.
- Оставь меня наконец в покое, мальчишка, - глубокий и бархатный голос сейчас был похож на рычание дикого зверя, а распушившиеся от праведного гнева волосы, делали Цукиеми похожим на льва.
Бог Счета Лун пронесся рядом, поднимая ветер своими свободными многослойными одеждами, и Хорхе ощутил желание совершить нечто самоубийственное, а именно: отправиться следом. Первый шаг дался с трудом, но Хищники школы Ямато хитры по определению, и страха в них нет, зато очень много наглости и желчи, поэтому проблему негнущихся ног удалось решить почти мгновенно. Цукиеми делал вид, что не замечает того, что за ним идут.
Хорхе проследовал за ним почти до самого выхода из главной башни. Бесконечные крутые лестницы остались позади, остались позади пустые деревянные залы собраний и другие помещения, и Цукиеми остановился. Он не оборачивался, лишь немного повернул голову, глядя через плечо боковым зрением, и Хорхе замер на ступеньке. Он смотрел в спину, укрытую плотным каскадом волос, твердо, без малейшего колебания, готовый пройти до конца. Чего бы ему это не стоило.
- Как у тебя дела со щитами? - спросил Бог Счета Лун, чем вызвал удивление, но на лице Хорхе оно гостило недолго, сразу же сменилось вздернутым подбородком и чувством собственного превосходства.
- Я лучший.
- Амацукумэ-но микото, конечно, - хмыкнул Цукиеми. Знать бы еще, к чему он все это говорил.
- Но мои навыки владения мечом печальны, - сразу же завел свою шарманку Хорхе. Ответом его не удостоили, потому что Бог Счета Лун сделал два шага, отделяющие его от выхода, и перешел в кехо. Это произошло так быстро, и шаг Цукиеми оказался настолько совершенен, что даже острое зрение ками не смогло заметить и размытую тень. Поняв, что его в очередной раз прокатили, Хорхе скривился, ощущая глухое раздражение, которое дало о себе знать зловещей улыбкой, родившейся на губах и расширившимися хищными зрачками.
- Я добьюсь тебя, - пообещал он открытой двери.
Этажом выше стоял Рихард и взирал на них с задумчивостью. Брови его хмурились. Хорхе, заметив это, улыбнулся шире, и так ярко, что в полутемном помещении стало светлее.
- Не хочешь отрастить волосы, Рихард? - Хорхе вопросительно приподнял бровь, пренебрежительно оглядывая короткие, торчащие в разные стороны пряди. Хатиман был единственным ками, который носил короткие волосы. Даже у Эдгара они доходили до плеч, и он их завязывал в хвост, потому что коса просто не получалась.
- Нет, спасибо, - Хатиман качнул головой, дружелюбно улыбаясь.
- Я вот что не пойму: отчего Цукиеми так беспокоится за людей? Его дело - Очищение. Не все ли равно, будет война или нет.
Рихард пожал плечами.
- Может, боится перенаселения Еминокуни?
От нелепости этого предположения Хорхе прыснул и легко сбежал по лестнице вниз. Он знал, что здесь больше делать нечего, а разговаривать с родителем никакого желания не было. Лучше пойти прижать к стенке Дамиана, и узнать, о чем он молчит. Не зря же он обмолвился тем, что видел Сутру Пророчеств.
Искомый ками нашелся в одном из пустых классов. Он сидел за столом с кистью, чернилами и пергаментом. И что-то увлеченно писал. Школа Мино, для которой характерна тонкость и чувствительность, лучше всего подходят на роль поэтов. Только, на взгляд Хорхе, в их танка не хватало драматизма и накала страстей; одна лишь лирика скучна по определению. Но какого накала страстей можно ожидать от ками, который носит имя Дева-Богиня Травянистых Равнин?