- Я понял, - произносит Хорхе.
- Твоя концентрация по-прежнему страдает.
Сил, чтобы пререкаться, нет. И поэтому Хорхе в ответ недовольно дергает уголком рта и поднимается. На улице давно стемнело. Сколько он так просидел? Перед уходом, он бросает прощальный взгляд на ларец со своим сердцем, и спускается по лестнице вслед за Цукиеми. Он идет неспешно, с фонарем в руках - и где только взял? Пламя свечи дрожит, беспокойно и грозится потухнуть, а по стенам пляшут тени, но они молчаливы. Их голос отняли звенящие колокольчики. Вновь идет снег, намело почти сугробы, а ветра нет. Тонкие тапочки, сплетенные из соломы, которые на ногах у Хорхе, быстро промокают, ступни мерзнут, неприятно и быстро. Цукиеми по-прежнему впереди, фонарик в его руках разгоняет вокруг себя тьму, заставляет мерцать снежинки. Они падают в волосы, путаются в волнистой копне, и это самое сказочное зрелище, которое когда-либо видел Хорхе. Впереди Бог Счета Лун со светом, а за спиной пагода, похожая на седого старца.
- Я рада, что нашла тебя, сын, - она появилась из темноты, вся в белом, поэтому почти сливается со снегом, только ярко-рыжие волосы, похожие на жидкий огонь, выделяются сейчас.
- Идзанами, - Цукиеми вежливо поклонился. Хорхе хотелось зафыркать, но он решил побыть хорошим мальчиком, и тоже поклонился. Правда, учтивостью там и не пахло.
- Отправляй свою новую игрушку спать, и приходи. Есть разговор, - она посмотрела на Хорхе без выражения. И если подобный взгляд от Цукиеми обозначал то, что и должен обозначать - отсутствие эмоций, то Эхисса прятала неприязнь за стеной равнодушия.
- Разговор о войне? - спросил Бог Счета Лун, нарочно проигнорировав выпад своей матери. Хорхе от этого потеплело внутри.
- У нас еще какие-то темы для разговора? - недовольно скривила губы она.
- В таком случае, говори. Хорхе тоже полезно это знать. Он ведь Кумэ, и ему скоро защищать всю Академию.
Защищать? Хорхе открыл рот, чтобы сказать о том, что он на такую ответственность не согласен. Есть Эдгар, Ванесса, да Рихард, в конце концов, а он еще даже не научился делать приличный поклон сидя, не говоря уже об обращении с мечом, но поток слов внезапно обрывается. Он смотрит на Цукиеми, и осознает, что - да, так будет. И именно потому Бог Счета Лун его сейчас учит. И сразу вспоминается вопрос о том, насколько хороши его щиты…
За спиной, укутанная в снег, окованная льдом стоит пагода. В ней - двадцать девять сердец пробужденных ками и один ключ от закрытого материка Авасима. Нет, он не пророк Накатоми, но он знает, что там скоро будут стоять его щиты, и… Эхисса презрительно фыркает, и размышления обрываются.
- Люди уже дали происходящему название, - она наклонила голову и снова изучает Хорхе. А он стоит за плечом Цукиеми с вздернутым подбородком. - Вторая Война. Смешно? На моей памяти это две тысячи четыреста третья…
- Так уж ты считала! - оборвал ее Хорхе, желчно кривясь. Ему не нравятся эти речи. И, похоже, Цукиеми тоже, потому что он нервно дергает уголком губ. Еще немного, и Хорхе научится читать эмоции на его лице. Так ли это трудно, как казалось раньше?
- Не вмешивайся, - ее голос понизился.
Она не ками. Может быть, мать всего мира, но она не ками. Она не стареет, но и Сейкатсу использовать не может. Она слаба, и быстро устает. Она много спит. Какое-то жалкое существование!
- У тебя что-то срочное? - Цукиеми посмотрел на мать. - Так говори.
- Ничего такого, - покачала головой она. - Можно и отложить разговор, - Эхисса снова посмотрела на Хорхе. В ее глазах горел опасный огонь, который обещал множество неприятностей. Хорхе решил быть осторожнее впредь.
- Мне нужно вернуться в Еминокуни. От обязанностей меня никто не освобождал.
- Иди, - обреченно кивнула она. - Странно осознавать, что оттуда тебя вытащил какой-то мальчишка.
Цукиеми со странным выражением посмотрел на Хорхе. Тот не знал, что и думать по этому поводу.
- Сейчас он едва ли не единственный, кто сможет сохранить твою драгоценную Академию.
- Не слишком ли ты много надежд на него возлагаешь?
А вот это уже оскорбление. И Хорхе захотел ответить, но Цукиеми его опередил.
- Доброй ночи, Идзанами.
Хорхе захлопнул рот, понимая, что момент упущен. И теперь, если полезет в драку, будет выглядеть нелепо и едва ли не смешно.
- Доброй ночи, сын. Хорхе, - она слабо кивнула.
- Ночи, Эхисса, - насмешливо поклонился молодой ками. Внутри росло чувство удовлетворения, этот раунд остался за ними. Но с Идзанами все же не стоит шутить. Она опасна.