Данте, поняв, что происходит, и зачем пришла Лидия, рванулся вперед, чтобы ее остановить, но был перехвачен Хорхе. Хищник зло дернулся и хотел возмутиться, но ему просто заткнули рот, бросая на землю. Данте хотел подняться, но не смог. Его тело будто увязло в чем-то, и теперь для того, чтобы сдвинуться хоть немного, приходилось прилагать титанические усилия. Ебрахий тоже хотел помешать, но и его скрутил Хорхе. Ни один из Хищников не видел, как это происходило, лишь слышали короткий вскрик Лидии, когда острая сталь засвистела в воздухе, а потом глухой звук падения тела. Почти истеричные рыдания женщины прерывал успокаивающий голос Хорхе. Нити Сейкатсу спустились с небес, разноцветные, разные, удивительные. Они сплетались в клубки, они строили новое тело для Садахару.
- Амэ-но-коянэ-но микото, - произнес срывающийся голос Лидии. - Пророк Накатоми…
На миг установилась мертвая, почти зловещая тишина. Данте исхитрился извернуться, и теперь увидел, как Хорхе, серьезный и сосредоточенный, освещенный зыбким и таинственным лунным светом, берет Лидию за руку, будто поддерживая. Амэ хотелось закричать, что все неправильно, что они только что убили человека, но из-за чар Хорхе не мог вымолвить ни слова.
- Побудешь здесь с ним, пока он не очнется? Мне нужно в Небесный Грот, - произнесла Лидия. Ее аура, полная жажды убийства и отчаянной решимости, которая еще мгновение назад пылала, теперь просто испарилась, будто и не было ничего.
- Можешь не волноваться, милая Лидия. Я даже приведу его в Академию.
Она грустно и вымучено улыбнулась. В каждом ее жесте скользила смертельная усталость. Лидия еле стояла на ногах.
- Единственный ками, который никогда не теряет память при обращении. И достался он мне.
Хорхе поднялся на ноги, и Данте повернул голову, чтобы было удобнее смотреть. Что такое с ним сделал родитель, что так трудно двигаться?
- Так гордись, дорогая. Гордись этим.
Родитель повернулся, и Данте увидел заплаканное и бледное лицо Лидии. Она ладонью смахивала влагу с глаз. Амэ, повернув голову, посмотрел в небо. Он чувствовал, что спутники выстраивались на позицию. Лидия присела на корточки, обняла окровавленное человеческое тело и исчезла в густом, ослепительном зеленом луче. И вместе с ней растворились оковы, которые держали Данте и Ебрахия. Оба вскочили и бросились на Хорхе, но затормозили, когда увидели Накатоми, который лежал на сырой кладбищенской земле. У него было настолько умиротворенное лицо, что казалось, будто оно светится изнутри. Он выглядел, как младенец, который только что появился на свет - непорочный, и еще не видел мира, и не сделал своего первого глотка воздуха. И все обвинения, которые готовы были политься из Данте, вдруг иссякли.
Ебрахий неожиданно спросил:
- А как размножаются йокаи?
Хорхе посмотрел на него с удивлением, а потом горько усмехнулся.
- Они вынашивают своих детей в чреве, как люди. Только ками размножаются так… Никто больше. Никто.
Данте посмотрел на Накатоми, ресницы которого подрагивали. Он уже дышал, но пока поверхностно, будто легкие еще не были готовы заработать в полную силу. Данте смотрел на нового представителя их расы и думал о том, что ками стоит пожалеть.
- Жаль, нет другого способа, - произнес Ебрахий. - Цукиеми говорил, что из-за этого он не хотел становиться родителем. Я как подумаю, сколько ему лет…
Хорхе пожал плечами.
- Просто прими это. Или это рано или поздно сведет тебя с ума!…
Родитель снова драматизировал. Данте хотел сказать о том, что им стоило бы покинуть кладбище - не очень-то приятно очнуться на нем, но опоздал. Ресницы Садахару дрогнули, и он слабо застонал. Данте бросился к нему, помня о том, что нужно поддержать, ведь когда легкие начнут работать в полную силу, будет сильный кашель. И жаль, что здесь нет воды, чтобы промочить горло. Накатоми открыл глаза и посмотрел на Данте, склонившимся над ним. Его губы тронула слабая улыбка, и он сел. Амэ подхватил его, поддерживая, терпеливо ожидая, пока жесткий приступ кашля пройдет, и сердце перестанет так отчаянно колотиться. Еще человеческое сердце Накатоми Садахару…
- Спасибо, Данте, - поблагодарил он, и его голос звучал на удивление ровно и спокойно. - Хорхе, где мои очки?
Ками протянул их.
- Как я вижу, ты все помнишь, - удовлетворенно заключил он.
- Это не память, - Накатоми взял очки в руки и машинально протер стекла. - Это другое. Я думаю, нужно идти. К утру нам надо появиться в Академии, и мы можем не успеть. Данте, мои ноги слабы, ты не мог бы мне помочь?
Хищник кивнул и взял Садахару за талию, а Накатоми перекинул руку через плечо. С другой стороны встал Ебрахий.
- Хорхе, не забудьте Сутры Пророчеств. Отдайте их своему наставнику меча. Рихарду не стоит их видеть.