Большой зал казался, действительно, большим. Он без труда вмещал в себя всех обитателей Академии. Если задрать голову, то можно увидеть, что высокий потолок украшен изящной лепниной. А присмотревшись - угадать фигуры богов и йокаев. Но не лепнина сразу бросается в глаза, когда поднимаешь взгляд. А большой, черный, будто давящий на тебя, мон Хатимана на потолке. С противоположной стороны от входа располагался балкончик. Наверное, оттуда вещает ректор, - подумалось Данте, когда он увидел его.
Когда они зашли в большой зал, Данте был оглушен. Нет, конечно, у него был опыт светских приемов. Но это ведь совершенно другое дело! Когда ты внезапно попадаешь в царство Аши, где в черном ходят Сейто, а в черно-синем - преподаватели, и в этом море яркими, ослепительными пятнами выделяются ками - изящные и тонкие, в разноцветных шелках, с необычайными цветами волос, то есть чему изумляться. Это поразительная картина, которая еще вчера была сном, красивой мечтой, теперь вдруг воплотилась в жизнь. Данте бы себя ущипнул, чтобы убедиться в реальности происходящего, но он еще не особо освоился со своими когтями, поэтому решил не рисковать.
Но не успели ками войти в большой зал, как к ним подошел Эдгар и завел разговор про отпрысков.
- А этот Цукиеми? - Эдгар указал на Ебрахия небрежным кивком головы.
- Мой родитель Цукиеми-но микото, - не выдержал тот. Он выглядел задетым грубостью и бесцеремонностью этого ками. Наследный принц, который не привык к грубости. Данте его слишком хорошо понимал.
Эдгар же обратил на него внимания не больше, чем на третьего Аши в правом углу. То есть - никакого.
- И кого мне учить придется…
Хорхе засмеялся, а Эдгар принялся пробиваться вперед сквозь толпу. Все зазевавшиеся или несогласные освободить дорогу получали или плечом, или рукой. Данте сделал несколько коротких шагов и заглянул в образовавшийся стараниями своего будущего наставника меча коридор. В нем промелькнуло несколько Аши, и кажется, Данте даже увидел тонкую фигуру Отомо Хидехико. Его конский хвост настолько бросался в глаза, что вычислить того в толпе оказалось несложно. Рассудив, что рядом с Хидехико может находиться Акито, Данте нырнул в образовавшийся коридор, но был перехвачен Хорхе за косу.
- Сдается мне, что у тебя с Эдгаром будут проблемы, - сказал родитель, демонстративно перебирая когтями кисточку косы Данте.
- Да? Почему? - Хищник улыбнулся и мягко изъял из рук Хорхе свои волосы.
- Школа Сошу любит талантливых к бою. К сожалению, у Бизен другие достоинства.
- Или он будет вымещать свою ненависть к тебе на мне. Это недостойно, - Данте покачал головой.
- Ах! С чего бы ему меня ненавидеть? - прикрыл хитрые золотые глаза Хорхе.
- Конечно, у него нет ни одной причины для этого.
Данте увидел, что толпа странным образом заволновалась, и поднял голову к балкону, отвлекаясь от очередного увлекательного разговора с Хорхе. И хотя балкон еще пустовал, атмосфера изменилась. Аши потянулись к центру зала, выстраиваясь в колонны. Делали они это быстро и слаженно, не считая, конечно, первокурсников. Они озирались, как потерянные, краснели и выполняли множество бесполезных движений. Наставники, немолодые Воины, обходились с ними терпеливо и все объясняли. Чего не скажешь о родителе…
- Хищники! - Хорхе поднял руку. - Подойдите все ко мне.
Молодые ками нехотя обступили своего куратора. Все такие разные, от природы вспыльчивые и непокорные. Они уже начинали потасовку, потому что выяснилось, что кто-то кого-то толкнул локтем, а разнимать пришлось Хорхе. Данте наблюдал за ним с весельем. Сложная выпала работа на долю родителя. Очень сложная…
Куратор с горем пополам разнял драчунов, выстроил всех по школам и вздохнул с облегчением, потому что оказалось, что он успел как раз вовремя: на балкон вышел ректор Рихард, Бог Войны. Он был в черном свободном кимоно, на котором синим были вышиты моны Хатимана. Данте раньше не обращал внимания на внешность ректора Академии, считая ее простой, ничем не примечательной и даже обычной, но сейчас, познакомившись с несколькими ками поближе, понял, что Рихард старался выглядеть человеком. Он носил короткую прическу - его черные волосы даже не доходили до плеч, как у Эдгара; и одевался не так вычурно, как остальные ками. А глаза у Рихарда серебристо-синие, редко смотрели прямо на собеседника, больше были прикрыты черными, пушистыми ресницами. Ректор Академии часто щурился, будто от яркого света.