- Что здесь делал Гоэн? - требовательно спросил Цукиеми.
Она колебалась, но, в конце концов, ответила.
- Принц… он пытался помочь моему сыну. Но, похоже, не помогло.
Интересная получилась "помощь". Здесь было что-то еще, но женщина больше ничего не знала, иначе бы не звала Гоэна, а боялась и ненавидела. Происходящее казалось странным и нелогичным. Цукиеми старался, но уложить известные данные в общую картину никак не получалось. Кем ни была его мать, мальчик - человек, пусть и Наследник рода Имубэ, но все равно убивать его так - слишком уж большая честь.
- Не забирайте его, - одними губами произнесла женщина. - Пожалуйста…
- Я пришел не за ним.
Облегчение на ее лице показалось таким ярким, что Цукиеми невольно сощурился.
- За мной? - несмело.
- Вы мне не нужны тоже.
- Тогда вы пришли помочь? - теперь она вцепилась в его руку так сильно, что отодрать ее оказалось проблематично. - Пожалуйста, сделайте это! Мой сын… ему еще рано умирать! Он не пожил совсем. Да что он видел? У него вся жизнь впереди. Пожалуйста! Прошу вас! Хотите, встану на колени! Только…
Гоэна здесь не было, а эта женщина со своей истерикой сбивала с толку. Цукиеми хоть и прожил столько тысяч лет, что давно сам потерял счет, он так и не привык к подобным "концертам". Наверное потому, что в Еминокуни было всегда тихо и безлюдно. Богу Счета Лун хотелось позорно сбежать от этой женщины, но он решил, что это будет неправильно. Человеческий мальчишка умирал, и ему уже ничто не могло помочь. Принц Тенгу уже мог торжествовать победу. Хотя…
Его планы еще можно было расстроить. Чем важен наследник дома Имубэ? Гоэн не станет возиться с кем-то просто так… Тем более приходил, хотел помочь, будто пытался все выдать за несчастный случай. Что ж…
- Отпустите меня.
- А вы…
- Помогу, - согласился Цукиеми. Только это вряд ли можно было бы назвать помощью. - К счастью для вас, у вашего сына никто вечность не забрал. Так что…
Она принялась кланяться и благодарить так рьяно, что Бог Счета Лун просто не знал, как ее остановить.
- Оставьте нас, - произнес он, шагая в пропахшую скверной комнату.
Женщина закивала и поспешила скрыться, ни на минуту не прекращая повторять слова благодарности. Цукиеми считал, что его не за что благодарить. Потому что ее сына уже не спасти, но его все еще можно возродить.
Бог Счета Лун склонился над футоном. Рывком он сорвал с больного одеяло. Под ним оказалось слабое, измученное продолжительной болезнью тело. Липкое, горячее, остро пахнущее кислым потом. Юноша тихо стонал и скорее дергался, чем метался в лихорадке - силы почти покинули его. Во время очередного… движения его голова повернулась на бок, открывая шею, и Цукиеми обнаружил на ней две маленькие ранки от укуса Принца. Значит, Гоэн еще и его кровь пил…
В этот момент юноша пришел в себя. Он слабо застонал, из последних сил разлепил тяжелые непослушные веки, чтобы взглянуть на Цукиеми. Задрожала и почти потухла свеча, где-то вдали, на площади громыхнули первые фейерверки.
- Сгинь… - проскрипел слабый голос.
Когда юноша шире открыл глаза, Цукиеми увидел в них то, чего не ожидал. Люди часто хотят жить, когда умирают. Они хотят жить несмотря на скорое возрождение, любым способом. Этот не хотел. Он хотел смерти. Но не потому, что сдался, а потому что не хотел принимать помощь от йокая. Что же такого произошло в этом доме, что этот мальчишка готов на такое?
- Я помогу тебе, - пообещал Цукиеми.
- Не смей…
Бога Счета Лун не волновали возражения. Он уже решил, что сегодня этот мальчишка станет его отпрыском, и не было на свете той силы, способной это остановить.
- Расслабься. Так будет быстрее.
Его руки коснулись шеи больного. Юноша вздрогнул, будто его ударило током, хотел отодвинуться, но сил просто не было. Цукиеми большим пальцем, оканчивающимся крючковатым алым когтем, погладил ранки на шее, будто проверяя их реальность на ощупь. Кожа у мальчишки была горячая и неприятно липкая, а шея тонкая, совсем слабая - пережать ее не составило никакого труда. Человек распахнул глаза, открыл рот, пытаясь схватить ртом воздух, но горло было перекрыто. Поначалу он слабо трепыхался, в глазах плескался непередаваемый ужас, а потом они начали стекленеть, и сопротивление вовсе прекратилось. Еще мягкое, горячее, но уже мертвое тело стало похоже на куклу. Жизнь, которая в нем едва теплилась, с готовностью покинула его, без страха и сомнений, в избавлении.
Цукиеми отпустил шею. На ней, рядом с укусом Принца, остались следы его пальцев. Бог Счета Лун провел рукой по лицу, закрывая глаза будущему отпрыску, а потом рванул с плеч влажную от пота юкату. Грудь оголилась, исхудавшая, некрасивая, с выпирающими ребрами - болезнь была долгой, заставила исхудать. Когти привычно удлинились перед тем, как пронзить грудную клетку и вытащить сердце.