- Да тихо ты! - шикнул на нее Хэмми, опасливо косясь на солдат у ворот гетто. Нелюдь или нет, ревела иллика прям как любая городская девчонка - громко и не вовремя. - Не бойся, я тебя не сдам. Ты только спрячься где-нибудь получше, а? Чтобы не нашли. Найдут - убьют. Поняла?
Иллика кивнула, мигом успокоившись.
- Лле хорошо прятаться. Лле умная, быстрая. А ты - хороший.
Она улыбнулась, показав окровавленные зубки. Будь на улице чуть светлее, Хэмми заметил бы, что клыки у нее длинные, как у кошки, а резцы - острые, словно подпиленные. Но он рассмотреть их не успел: иллика сунула в рот перепачканные пальцы и принялась обсасывать с них кровь и ошметки крысы, мерзко причмокивая. Хэмми перекосило.
- На вот. - Покопавшись в кармане, он вытащил оттуда несколько кусочков вяленого мяса. Мясо было старым, жестким и вонючим, но все лучше, чем сырая крыса. - Поешь нормально.
Иллика недоверчиво посмотрела на него из-под спутанных лохм, но руку протянула. Хэмми уронил мясо на ее ладонь, стараясь не касаться изгвазданной кожи. Иллика, стиснув подарок в кулачке, прижала его к носу и шумно засопела. Хэмми не сразу понял, что она опять плачет.
- Ты хороший, - выдохнула она, уставившись прямо Хэмми в лицо своими желтющими глазами. - Лле не забудет. Никогда не забудет.
* * *
С тех пор минул почти год. Поначалу Хэмми распирало от желания рассказать кому-нибудь о Лле, но он сдерживался, понимая, что кто-нибудь обязательно разболтает страже, и тогда маленькой нелюди придется худо. Месяц шел за месяцем, впечатления понемногу блекли, и вскоре знакомство с илликой самому Хэмми стало казаться сном, который только ночью был интересным и ярким, а днем превратился в бесполезное и глупое воспоминание.
К концу лета он и думать забыл о ней. Другие заботы теперь занимали его - почти взрослого тринадцатилетнего юношу и подмастерья у настоящего цехового мастера. Иные забавы нашли себе и те, кто еще год назад подглядывал вместе с Хэмми за диковинными праздниками илликов.
- Ну что, заморыш, карманы сам вывернешь, или те помочь?
Выкидной нож блеснул в тусклом свете газового фонаря. Коррд явно не собирался шутить - да и не умел, наверное, ведь с детства был туп как бревно. Зато силой его Мать Всерадеющая наградила втрое большей, чем полагалось мальчишке пятнадцати лет. От него разило дрянным самогоном и табаком - совсем как от взрослых бандитов, на которых Коррд так хотел походить.
Помощи ждать было неоткуда: переулок за мастерской к этому часу совсем обезлюдел; не горело и огонька в плотно зашторенных окнах. На победу в драке Хэмми даже не надеялся, но все равно упрямо мотнул головой и сжал кулаки: его семье нужны были деньги, и отдавать честно заработанное этому ублюдку он без боя не собирался.
Он не успел понять, что произошло в тот момент, когда Коррд, запугивая, кольнул его ножом. Мелькнула тень, пахнуло водорослями и мертвечиной. Коррд отшатнулся, взвыв дурным голосом. Тень за его спиной застыла, обрела очертания высокой фигуры, с головы до ног закутанной в черные тряпки. Бледная рука с нечеловечески длинными пальцами обхватила его за бычью шею; впилась в горло изогнутыми когтями. Крик оборвался булькающим хрипом; Коррд дернулся несколько раз, как марионетка у неловкого кукловода, и обмяк, повиснув на руках чудовища.
- Лле помнит тебя, добрый мальчик, - пропело чудовище мелодичным девичьим голоском и откинуло капюшон. Белые волосы рассыпались по тощим плечам, и нежная улыбка расцвела на худом скуластом лице девочки-нелюди. - Беги прочь. Лле не будет утолять голод тобой.
Иллика тоже подросла за этот год. На сей раз ее клыки впились не в крысиное брюхо, а в сочную, жирную плоть Коррда, и теперь уже человечья кровь потекла по остренькому подбородку.
Хэмми кинулся бежать со всех ног, не оглядываясь и стараясь не вслушиваться в чавкающие звуки за спиной. С той ночи он больше не видел Лле, но каждый раз, когда в газетах писали о таинственном убийце, пожирающем своих жертв, Хэмми невольно вздрагивал и косился на окно, словно боясь увидеть за стеклом темный силуэт с белыми волосами.
Лле держала обещание и не трогала его, даже когда он возвращался с ночной смены через пустующие заводские кварталы. Но она ничего не говорила о других.