Верь нам, и твоя удача будет с тобой».
- Пулейкин, кажется, ты меня не слушаешь, - с грустью в голосе произнесла математичка.
- Извините, - пробормотал Юрка и на сложенном пополам письме написал: «Я стащу карты!»
Перспектива смерти мамы и собственной гибели под колесами машины его отнюдь не порадовала. Вообще - достали его уже с этими предсказаниями!
Записка по классу поплыла к Емцову. Митька прочитал ее, понимающе кивнул и сунул письмо в рюкзак. И никто не обратил внимания, какими глазами на перемигивание приятелей смотрит Вербицкая.
Подменить карты оказалось не таким уж и сложным делом. Отправляясь на обед, в столовую, все оставляли портфели в классе. Этот раз тоже не стал исключением. Юрке надо было только дождаться, когда все уйдут, запереть за собой двери и сунуть руку в нужный рюкзак. Колода, как по заказу, лежала сверху. Пулейкина пронзила нехорошая мысль, что все это неспроста. И записку ему подбросили не просто так, и карты дались ему в руки так легко вовсе не случайно.
Но на размышления времени не было. Он вытряхнул из коробочки гадальную колоду, сунул туда свои, игральные, спрятал добычу в карман и отправился в столовую.
От волнения ничего, кроме компота, он съесть не смог. Андалузия трескала овсянку и пирожок. Вокруг нее, как всегда, расположилась свита. Вербицкая с Олькой Хаецкой и Леркой Пустячной сидели к мальчишкам спиной, и эти спины демонстрировали им высшую степень презрения. Можно было сыграть прямо в столовой партию в подкидного дурака волшебной колодой, а девчонки все так же делали бы вид, что ничего не происходит.
Емцов не стал испытывать судьбу, залпом допил свой компот и встал. Пулейкин тоже поднялся, но тут перед ним возникла Вербицкая.
- Обидите Аню - вам всем плохо будет, - прошипела она, пытаясь вложить в свой взгляд как можно больше злобы. Но ее серые глаза в принципе не могли кого-то напугать, поэтому Юрка обошел одноклассницу стороной.
- А то - что? - тихо переспросил он. Беспокойство опять зашевелилось на сердце. Может, права мама, он еще не человек, а неандерталец? Почему он стал простых слов бояться?
- А то - все!
И Васька ушла. А не новое ли это предсказание? Юрка поморщился. Тревога, как зубная боль, свербила душу, мешала нормально дышать. Может, бег все исправит? Куда Емцов-то почесал?
Митька обнаружился в туалете на втором этаже.
- Короче, так! Всю перемену ей на глаза не попадаемся, чтобы она ничего понять не могла, - говорил Емцов, нервно разрывая в клочки цветные картинки - карты - и бросая их в унитаз. Юрка дожидался, когда вода в бачке нальется, и дергал за цепочку. Водоворот уносил проклятые обрывки в бездну, а сверху падали и падали новые раскромсанные картонки.
- На уроке, как только увидишь, что на тебя никто не смотрит, лезешь под стол и поджигаешь петарды. Дым, огонь, крики!
- Ерунда. - Юрка с мрачной решимостью потянул за цепочку. - От такого огня даже стул не загорится.
- Зато все увидят, что она - ведьма, и прогонят ее на фиг. Нечего ей здесь народ мутить!
- Легче учителям пожаловаться.
- Жаловался один такой. - Митька повертел в руках пустую коробочку из-под карт. - Сами справимся. Или тебе понравилось зависеть от чужого предсказания?
- Ничего мне не понравилось. Но хорошо бы сначала разобраться.
- Вскрытие покажет.
Емцов смял коробку и выбросил ее в корзину для бумаг. Вода с шумом смыла последние следы преступления.
Как прошел урок, Юра не заметил. Кажется, его о чем-то спрашивали. Кажется, он что-то отвечал. Вот-вот должен был прозвенеть звонок, а он все еще боролся с жалостью, неожиданно возникшей в его душе. Вроде бы в Аньке ничего такого и не было, что могло бы это чувство вызвать. Страшная, вредная, еще и хромая! Может, в нем сказывалось выдрессированное родителями убеждение, что девочек обижать нельзя? Хотя с чего это вдруг? Некоторых очень даже можно! В детском саду им это делать запрещали, а сейчас в самый раз.
И он полез под стол.
- Пулейкин, ты что под партой забыл?
Химичка бдительно следила за движением в классе. Наверное, она тоже обладает ведьминскими талантами - что-то почуяла. Юрка подумал, что теперь он всех девчонок начнет подозревать в колдовстве. Есть в них что-то такое, неприятное. И в женщинах-учителях - тоже.