Что ж, и в этом я тоже оказалась не права.
В тот момент, когда я разговаривала с ним, я еще об этом не знала, и поэтому старалась отнестись ко всему с юмором.
- Ну, что тебе нравится?
За то короткое время, что я занималась новой работой, у меня развилось стойкое отвращение к этому вопросу.
Клиентов редко интересовало, что нравится мне. И даже задавая подобный вопрос, клиент делал это чаще всего для того, чтобы поспорить со мной или к чему-нибудь придраться.
Я откашлялась.
- Мне нравятся разные вещи. Я даже уверена, что мне понравитесь вы. Почему бы мне не приехать, чтобы узнать, понравится ли нам вместе?
Квартира была на четвертом этаже и выходила окнами прямо на Чарльз-ривер. Когда я приехала, то первым делом подошла к окну с радостным восклицанием. Мужчинам нравится, когда хвалят их жилище, а это место было на самом деле великолепным.
Везде, куда падал взгляд, вокруг меня и подо мной темнота была пронизана крошечными мигающими огоньками, окна разливали теплый желтый свет, красные всполохи озаряли крыши домов, а от реки исходило таинственное мерцание.
Клиент - его звали Барри - явно не намеревался платить мне за рассматривание вида из его квартиры. Он заявил об этом, схватив меня за руку и рванув к себе в сторону от окна. Это была первая отметина на коже, которая осталась у меня на память о том вечере.
Первый поцелуй чуть не поранил мне рот. Барри придавил меня к кирпичной стене с такой силой, что все ее неровности врезались в мою спину. Его руки толкали, давили, сжимали мне грудь.
Это было очень больно. Я вскрикнула и отпрянула в сторону. Когда я попросила его остановиться, он засмеялся.
- Ты не смеешь указывать мне. Ты просто шлюха. Поняла? Это ты будешь делать то, что я тебе скажу.
Мне надо было уйти в тот же момент, поскольку у меня был выбор. Персик, конечно, не была бы от этого в восторге, но она бы меня поддержала. Однако в то время я все еще пыталась найти свое место в новой для меня профессии, в глубине души сомневаясь, что способна на это. Я все еще хотела себе что-то доказать.
«Хорошо, - подумала я, - я справлюсь с этим. Один час я вполне могу вытерпеть».
Он толкнул меня через арку в крохотную спальню, где стояла разобранная кровать, а в воздухе витал неприятный запах. Освещенная дорожка, которая вела к кровати, делала все происходящее особенно нереальным.
Все это время мужчина не отнимал от меня рук - мял, щипал и выкручивал. Срывая с меня одежду, он оторвал две пуговицы у горла блузки. Когда я попыталась сказать ему, что сниму одежду сама, он схватил меня за волосы и, приблизив свое лицо вплотную к моему, заорал:
- Заткнись, шлюха!
Как ни странно, но при всем беспорядке, который царил в его квартире, он позволил себе отвлечься от происходящего и застелить кровать полотенцами.
В таком контексте дело принимало угрожающий оборот.
Вы можете мне не верить, но я не помню, что было дальше. Все происходило так быстро, что слилось в один бесформенный комок боли и страха. Мне очень трудно выразить словами то, что я тогда пережила. Во всяком случае, связного рассказа у меня не получится.
Я помню, как оказалась спиной на постели, с заломленными над головой руками. Барри навалился на меня всем телом, и мне было трудно дышать. Я помню, как звучал его голос, повторявший снова и снова:
- Ты ведь шлюха, да? Маленькая грязная дрянь. Скажи это! Скажи, что ты шлюха! Скажи, что тебе это нравится!
Помню, как мне было страшно из-за того, что я не могу управлять происходящим, и если он решит не использовать презерватив, я не смогу ему помешать. Помню чувство недолгого облегчения, когда он все же надел его, и последовавший затем ужас, потому что мужчина стал связывать мне руки наволочкой. Тогда я закричала в полный голос. Я понимала, что, связанная, уже ничем не смогу управлять. Я дралась и сопротивлялась до тех пор, пока он не сдался. После этого он вылил на меня ушат грязной брани.
Я помню, как он трахал меня, жестко и грубо, вонзаясь в меня с силой, которая была свидетельством скорее злости, чем желания.
Он буквально вбивал в меня член с таким ожесточением, что я боялась каждого последующего толчка. Он отбил мне матку, надорвав все прилегающие ткани. Боль была невыносимой. Я помню, как он вышел из меня и перевернул меня вниз животом. Я помню, как оцепенела от ужаса, когда поняла, что он пытается войти мне в анус.
Я не ханжа, причем далеко не ханжа. Я не раз занималась анальным сексом, и мне это нравилось. Я играла в различные ролевые игры, которые требовали доминирования и подчинения, и при обоюдно приемлемых правилах чувствую себя достаточно свободно в исследовании своей сексуальности.