Изрядно уставшие, но все равно радостные туристы спешно грузились на паром, который должен был переправить их через неспокойную горную речку, где на другом берегу уже поджидал автобус, чтобы отвезти нас на станцию.
А дальше поезд — и мы снова у себя дома! Один я был налегке, даже мазь от комаров уже вся кончилась, а из батончиков оставался всего лишь изрядно помятый «Марс», который я решил съесть, когда усядусь в поезд и буду вновь наслаждаться мыслями о скором и теперь уже неотвратимом путешествии в Северную Африку. Остальные туристы основательно загрузились щедрыми дарами уральских лесов и гор. Кто вез грибы, кто ягоды, кто шишки да орехи, кто пучки каких-то душистых целебных трав. Один старичок прихватил даже сумочку с разноцветными камушками, собранными в лабиринтах пещеры. Я помогал тете Клаве нести большущий пакет с боровичками (соседка наша обычно всегда привозила из своих странствий различные гостинцы природы, из которых потом приготовляла всевозможные вкусности и щедро угощала ими всех друзей и знакомых). Настроение у всех было бодрое, люди оживленно переговаривались, делясь друг с другом своими впечатлениями о прошедшем уже путешествии. Единственное, что я захватил с собой из похода, был «каменный цветок». Это я его так назвал, а вообще-то это был обычный аленький цветочек, который рос в гордом одиночестве прямо на огромных мшистых камнях. Но он был такой большой и красивый, что я решил подарить его маме. Правда, вез я и еще один сувенир — небольшой кусочек хлебца с какими-то буквами наверху, который вручила мне в монастыре сухая бабулька в черном одеянии. Она назвала свой подарочек каким-то странным словом, так что я и не запомнил совсем. Вот и все, что я увозил с Урала домой, на родину. Но зато не обременял себя ни грузом, ни заботами о дорогих подарках... Последний день выдался на редкость душным. Парило с раннего утра. Дедок с камушками, ступая на скрипучие доски парома рядом со мной, вздыхал и, утирая платком свою лысую голову, говорил: «Эх, гроза будет страшная! Скорей бы нам переправиться...» Кроме него, похоже, больше никто не верил в то, что погода может резко испортиться. Не верил в это и я, не хотел даже думать о том, что что-то вмешается в ход нашего возвращения и задержит нас тут еще на пару дней. Тогда я впервые за долгое время чувствовал себя вновь бодрым и веселым. Еще бы! Ведь время ожидания заканчивалось и все плохое уже оставалось позади! Вечером поезд помчит меня к дому и через несколько дней опять начнутся сладостные сборы в Египет. Я был уверен, что теперь-то уж ничто не помешает нам осуществить желаемое, так как вчера звонила мама и сказала, что папку отпустили отдыхать и что он поедет устраивать наши путевки в турагентстве.
Короче, в тот день, двадцать седьмого июля, я был счастливее всех туристов, садившихся на старенький паром. И я мысленно благодарил тетю Клаву за то, что она предложила мне эту поездку на Урал, которая помогла пережить хандру и дождаться нового путешествия в Египет. Эх, будет тогда чем похвалиться друзьям, когда в сентябре мы вновь соберемся все вместе под сводами нашей сто восьмой школы! От предстоящих впечатлений аж дух захватывало! И уж никакие там грозы, бурные реки и комары не могли помешать мне вернуться домой! Вот о чем думал я, поднимаясь на большой скрипучий паром, и даже представить себе не мог, что мое странствие по лесам и горам на самом-то деле только еще начинается! Скажи мне тогда кто об этом, я бы точно искупал его в бурных потоках реки, плескавшихся за кормой нашего прямоугольного судна. И тем не менее, вступив на паром, я тем самым вышел на старт своего нового путешествия, но только не домой, и уж тем более не в Египет, а обратно в непролазные дебри Северного Урала.