пламя! Вокруг стало так светло и жарко, что я быстро согрелась и успокоилась, и
мне стало гораздо лучше…
— Нет, Паш, это тебя
Господь спас, и все святые помогли!
— Да, конечно! —
согласилась Прасковья, принимая от меня кружку с горячим чаем. — Но ведь и ты
тоже постарался, правда?
Я неопределенно повел
плечами:
— Да что я могу? Не
знаю…
— Спасибо тебе, Жор, ты
боролся за меня до последнего! Как и в той реке… Ты — настоящий Победоносец!
Отстоял свою Пятницу в битве со страшным драконом — болезнью…
— Правда?! — спросил я,
краснея, и почувствовал, как сладостно забилось мое сердце: ведь еще никто не
награждал меня таким званием!
Поев, Пашка снова
закашлялась и, почувствовав сильную слабость и головокружение, приняла
последние таблетки и прилегла на лежанку. Я укутал ее и сказал: — Ты отдохни пока, а я
схожу разведу костер на поляне. Кажется, спасатели уже возобновили свои полеты.
Теперь-то уж они нас враз заметят! Хватит нам таскаться по этой тайге, пора и
закругляться, точно?
— Угу! — согласно
кивнула головой девчонка и устало заулыбалась. — Только ты, Жор, недолго, хорошо? А то мне одной скучно и, знаешь, постоянно кажется, что кто-то ходит
под окнами.
— Это лосенок, наверно,
был! Ты ничего не бойся! Я его видел рано утром. Такой смешной… Не скучай, я
мигом! — и я, прихватив топор, двинулся к двери.
— Жор! — вдруг снова
окликнула девчонка, когда я уже выходил за порог. — А чего ты так кричал утром?
Меня звал…
— Я боялся, что ты
умрешь… — сказал я тихо.
Прасковья грустно
улыбнулась:
— Не бойся, не умру! Как
я тебя брошу, нам ведь теперь нельзя по одному, пропадем…
— Да, мы должны быть
вместе! Так что ты уж постарайся, больше не умирай! — тоже печально пошутил я.
— Буду стараться, мой
Робинзон!
Примерно за полчаса я
соорудил такую пирамиду из валежника, что если ее запалить, то наверняка дым
заметили бы даже собаки в заброшенном поселке, а то и пассажиры парома!
Разводить огонь я пока не стал, решив дождаться момента, когда на небе появится
какое-нибудь транспортное средство, а то прогорит все даром — потом опять
сооружай…
День разгорался ясный,
солнечный, жаркий. Август шел своим чередом, а я уже и не сразу вспомнил, какое
же сегодня число. Устав от работы, я отошел к небольшому лесному озерцу, уже
изрядно заросшему кугой да осокой. Решив немного освежиться, я скинул майку и
вошел по колено в воду. Со дна поднялась красноватая муть. Я постоял с минуту, ожидая, когда ил уляжется обратно на свое место, и только тогда стал
плескаться. Выйдя на берег, закашлялся и почувствовал, как по спине пробежал
какой-то нездоровый холодок.
«Эх, как бы мне и самому
не заболеть! — подумал я. — Только этого еще мне и не хватало!»
Когда я надевал майку с
уже почти полностью облезшим волком, то услышал треск сучьев. Быстро огляделся.
За ближними зарослями молодых елочек и сосенок кто-то шел! Трещали сухие ветки
и шишки. Опять лоси? Я поднял с земли топор и спрятался за дерево. Шаги
приближались. Неизвестное существо двигалось быстро и… прямо на меня! А что, если медведь! Я невольно съежился и осмотрелся, ища подходящее место для
возможного отступления. От косолапого гостя тут, пожалуй, скрыться было негде!
Оставалось лишь одно: мухой лететь к своей пирамидке и срочно ее запалить.
Звери огня не любят! Но я напрасно волновался. Это был не медведь. А знаете, кто? Думаете, что сам сасквач пожаловал? Да ну его, вонючку! Не поверите, но
заросли распахнулись и на поляну вышли два человека! Да-да, самые настоящие
люди! Которых мы не видели уже полторы недели! Это были крепкие мужчины в
кирзовых сапогах, в брезентовых брюках и куртках, и оба бородатые. Один — в
кепке, у другого — панама на голове. За плечами мужчин висели тяжелые рюкзаки.
У одного в руке — двустволка, у другого — кирка. Один дымил «беломориной», а
второй что-то жевал. Оказавшись на середине поляны, незнакомцы остановились и
огляделись. Увидев мою кучу, удивились.
— Эге, смотри-ка, Петро,
какое сооружение! — произнес один, поднимая ружье себе на плечо.
— Як пырамыда у Египте!
— отозвался напарник, утирая пот со лба.
Говорил он как-то
странно, густо мешая украинскую речь с русской, и никак нельзя было понять, какого языка он более стыдится, а какому отдает предпочтение.
— Похоже, медведь тут
чого наробил?
— Навряд ли. Здесь явно
дело рук человеческих!
— Хм, та откуда ж ему
дэсь взяться-то?! — удивился мужик в защитной панаме с накомарником, откинутым
на затылок.
Спокойная речь
незнакомцев не внушала опасения. И в лицах их не было ничего злобного, отталкивающего. «Это геологи! — решил я. — Или же охотники-промысловики. Ну уж
никак не браконьеры. Пожалуй, этим людям вполне можно довериться и открыться.»
— Здравствуйте! —
крикнул я негромко из-за своего укрытия.
Мужчины удивленно
завертели головами.
— Э, кто тут прячется? —
спросил тот, что был в кепке и с ружьем, и, толкнув своего спутника локтем, добавил: — Слыхал, Петро, а пирамида-то еще и говорящая!
— От чудеса! — развел
тот руками.
И тогда я вышел из-за
сосны и, смущенно улыбаясь, добавил:
— Это я!
— О-о! Вот и строитель
объявился! Ну, здоровеньки булы! Какими судьбами занесло в такую глушь? — они
обступили меня и крепко пожали протянутую руку.
— Заблудились мы. Дней
десять вот уже гуляем… — отозвался я и махнул на пирамиду. — А это я хотел
сигнал вертолету дать. Он тут летает, нас ищет.
— И много вас?
— Двое.
— Слухай, хлопэц, як
тэбэ звать-величать?
— Георгий. Жора…
— Георгий? Хорошее имя.
Победоносец! Значит, не пропадешь. А меня вот зови дядя Юра, а это — дядька
Петро! — познакомил нас мужчина в кепке и тут же оживился: — Слушай, Георгий, а
не вас ли ищут тут в последнее время? Приметы все по радио передавали… То да
се… Вроде все сходится. С тобой девчонка еще, точно?
— Угу! — согласился я. —
Нас скорее всего и ищут…
— Ну, тогда считай,
брат, вам крепко повезло! Можете смело сворачивать свое путешествие!
— А вы геологи? —
поинтересовался я.
— Геологи, — вздохнул
дядя Юра, поправляя тяжелый рюкзак. — Руду вот всякую на горбушках ворочаем! А
где твоя половинка-то?
— Тут недалеко, на
заимке. Она сильно болеет…
— М-м-м, скверно. Но
ничего, теперь все будет в порядке! Считай, уже все позади. Давай, брат
Георгий, зови свою красавицу, с нами пойдете на базу. А уж оттуда еще до вечера
по домам разлетитесь!
— Правда?!
— А як же! Сущая правда,
хлопэц! — отозвался дядька Петро, снимая с плеч рюкзак и кирку. — А мы от пока
у твоего костерка погреемся… Ты не против?
— Конечно же! Запаляйте!
— От и спасибочки! А то
мы трошки шо-то промоклы… Передохнуть трэба…
Я хотел уже было бежать
к избушке, но тут спохватился.
— А вы знаете, моя
спутница… она… она очень слабая. Наверно, не сможет идти вместе с нами.
Может, нам лучше вертолет дождаться?
— А, ерунда! —
рассмеялся дядя Юра. — Зачем пешком идти. Мы вас мигом домчим на своей
колеснице!
— А разве…
— Та у нас тут нэдалэко
карета у кустах стоит! — усмехнулся дядька Петро.
А его напарник добавил,
улыбаясь:
— Ну, давай, гарный
хлопец, зови скорее свою принцессу!
— Пашка, люди! — заорал
я, влетая в избушку.
— Как люди? —
приподнялась девчонка, непонимающе глядя на меня. — Вертолет прилетел?