До чего же в детстве Гелла была любознательной, впечатлительной. Она была очень талантливой! Может, не стоило ее посвящать в семейные предания? Однажды, Ляле было тогда лет одиннадцать-двенадцать, Ольга Владимировна рассказала ей, что мать её, Эльжбета, была из польских дворян. Сама Ольга Владимировна была поздним ребенком, родившимся у сорокапятилетней матери. Ольга Владимировна с детства впитала атмосферу какой-то недосказанности. В семье и даже с посторонними свободно обсуждалась биография ее отца - украинского батрака, воевавшего когда-то в конармии Буденного. Благодаря Советской власти он получил высшее образование, был уважаемым руководителем.
А вот мама... Одно время Ольга Владимировна пыталась узнать, кем были ее дед с бабушкой, но Эльжбета сразу же придумывала какие-отговорки и переводила разговор на другую тему. У Эльжбеты не было высшего образования, но она поражала образованностью. Мама прекрасно разбиралась в мировой и русской литературе, много читала. Её аристократическая осанка словно очерчивала границу в общении, которую никто не решался переступить. Она с презрением относилась к кумушкам, целыми днями чесавшим языки на лавочках у подъезда, а детей воспитывала очень строго, раз и навсегда четко установив для них правила приличия. А как она умела сервировать стол к празднику, когда собиралось много гостей! Такого элегантно, с большим вкусом сервированного стола, Ольге Владимировне нигде видеть не доводилось.
Из некоторых оговорок, каких-то небольших рассказов, Ольга поняла, что ее мама - из дворян, до революции училась в пансионе благородных девиц, но революция оборвала ее обучение. Эльжбета ребенком осталась сиротой, ее приютили дальние родственники, о которых Ольга Владимировна ничего не знала. Эта атмосфера какого-то постоянного опасения, недоговоренности, всегда присутствовала в их доме. А когда объективные причины для страхов и умолчаний отпали, Эльжбеты уже не было в живых. И все тайны своего происхождения она унесла с собой. Осталось что-то вроде семейных преданий, и достоверно узнать, что в них соответствовало действительности, что нет, не было никакой возможности.
Ольге Владимировне вспомнилось, что не придала она значения слишком подробным расспросам внучки и огонькам, зажегшимся в глубине ее светло-карих глаз. А то, может, прикусила бы свой язык, вместо того, чтобы умиляться ее впечатлительностью и любознательностью, видя, как расширяются глаза любимого ребенка при этих рассказах. Только теперь Ольга Владимировна осознала, что после этих рассказов Гелла стала еще заносчивее. А позже Алина ей говорила, что Гелла пытается найти своих предков через Интернет.
Постепенно мысли Ольги Владимировны становились все более тягучими и теряли свою последовательность. Уставшая женщина не заметила, как ее горестные размышления сменились неглубоким, тяжелым сном.
***
В комнате без окон, оборудованной в подвале большого кирпичного гаража, развалившись на стуле, сидел Вольф. На его обезображенном шрамом лице явно читалось раздражение. «Ну что за идиоты, девчонку прокараулили. Ничего поручить нельзя, команда, называется» -, Вольф с тоской посмотрел на молчавший телефон. В отворившуюся дверь просунулась нечесаная голова.
- Вольф, она у нас! - пришедший преданно уставился на Вольфа.
- Хвалю за храбрость, креветки. Я еще разберусь, кто из вас тот дерьмовый охранник, проморгавший эту поганку! - гнусавый голос Вольфа всегда отталкивал от него людей. Однако эти пацаны готовы были идти за ним и в огонь, и в воду. Они были его семьей и его вассалами, и он хорошо знал, как с ними управляться. Да, не очень образованный, недалекий, но хитрый и изворотливый, Вольф с раннего детства хорошо разбирался в людях.
Он с младенчества усвоил, что в этом мире ему никто не рад. Владимир, как назвали его в Доме малютки, не знал, что в свое время его редко бывающая в светлом разуме мать, пыталась избавиться от него всеми доступными ей средствами. А когда это не удалось, младенца, родившегося с расщепленной губой и другими дефектами, мать просто бросила в роддоме. Вряд ли виной тому были отклонения в облике сына. Скорее всего, родись он здоровым и красивым, да хоть с золотой звездой во лбу, он был бы ей точно так же не нужен. Просто в этом случае у него был бы хоть минимальный шанс на нормальную жизнь. Волчья пасть и изуродованная губа - словно отметина, они поставили крест на возможном усыновлении малыша.