Сергей заглянул к ней после восьми вечера. Поздновато, конечно, для посещений в таком отделении, но ему было можно.
— Ну, здравствуй, суицидница, — это первое, что пришло ему в голову. А когда сказал, пожалел. Можно было и поделикатнее.
— Здравствуйте, Сергей Владимирович, — Вика обрадовалась его приходу.
— Я тут справлялся у наших, сказали, держишься молодцом.
— Стараюсь.
— Слушай, милая девушка, зовут-то тебя как?
— А вы разве не знаете? — Вика удивилась.
— Мне будет приятней, если ты представишься сама, — пояснил он, а после подошел к Вике и сел рядышком на стул.
— Виктория, — обычно она так не представлялась, а это как-то сорвалось с губ.
— О! Победа? Значит, будем жить, — подытожил Сергей.
— Сергей Владимирович, мне очень нужно с вами поговорить.
— А почему так печально? Говори.
— Нет, вы не поняли. Это очень серьезный разговор… и, наверное, длинный, — грустно закончила Вика.
— Если серьезный и длинный, то сейчас не получится. Я буду занят какое-то время, да и потом, скорей всего, тоже.
— Ну пожалуйста, мне очень-очень нужно, — взмолилась Вика.
Сергей посмотрел на девушку. Что-то в ней было.
— Хорошо, если не произойдет ничего экстренного, я загляну к тебе где-то после одиннадцати, хотя это и не положено, — он поднялся, чтобы идти. — Да ты, наверное, уснешь?
— Что вы. Я буду ждать.
До прихода Сергея Вика размышляла, с чего начать. Она и так, и сяк обдумывала каждую фразу, но все равно выходило нелепо и бессмысленно. Ближе к одиннадцати она уже стала жалеть, что упросила его прийти.
"Может, прикинуться спящей? А завтра ее переведут, и он вряд ли появится там".
— Эй, Виктория, спишь? — шепотом, заглянув в открытую дверь, спросил Сергей.
— Не называйте меня Викторией, я не люблю, — ответила Вика.
— Значит, не спишь. А как же тебя называть? — Сергей зашел в палату.
— Просто Вика.
— Хорошо, просто Вика. Тебе повезло, пока все спокойно, я сейчас только настольную лампу принесу, чтобы не включать свет.
— Не надо. На небе полная луна, вы сейчас привыкните, это вам со света кажется темно, — Вика сидела на кровати и внимательно смотрела на Сергея. — Так романтичней, — хотя на самом деле у нее просто были грязные волосы, которые она не могла помыть, поэтому собрала их в тугой узел на затылке.
"Но зачем ему об этом знать".
— А ты будешь рассказывать романтическую историю?
— Ну да. Типа того.
— Как скажешь. Заинтриговала дальше некуда, — и он присел на прежнее место.
— Но вначале ответьте, — Вика заметно волновалась, — у меня действительно была клиническая смерть? Как это случилось?
Сергей не ожидал такого вопроса. Прежде чем ответить, он задумался.
"Стоит ли говорить, как всё было? Но ведь он сам беспокоился по этому поводу. А вдруг она что-то вспомнит?"
— Вопросик, — Сергей начал тереть виски кончиками пальцев. — Понимаешь, как бы это поточнее выразиться, было что-то не так. Вернее, мне показалось…
— Что? Скажите, мне важно знать! — Вика от волнения взяла за руку Сергея Владимировича, но потом сразу отдернула.
— Ладно, — он глубоко вздохнул и рассказал все, что ему было известно, начиная с сомнений милиции и закончив тем, что продежурил у ее постели почти всю ночь. Затем, наклонясь к Вике, спросил:
— А ты что-то помнишь?
— Ничего.
— Слушай, извини, конечно, но зачем ты это сделала?
— Я не знаю. Понимаете, я ничего об этом не помню, — с дрожью в голосе и почти переходя в плач, ответила Вика. — Мне страшно. Со мной что-то происходит.
Сергей посмотрел ей в глаза. Как-то странно прозвучало то, о чем она сказала. Он даже подумал — не сочиняет ли?
От луны в комнате действительно было светло, но не на столько, чтобы хоть что-то увидеть в ее глазах. Зато его взгляд, опустившись ниже лица, задержался на ее груди. Вика была в белой батистовой сорочке. То ли от необычного освещения, то ли из-за чрезмерного воображения Сергей Владимирович неожиданно ощутил легкое волнение.
Вика отследила его взгляд и смутилась, а потом одним движением вынула шпильки, и волосы тяжелой волной закрыли все ее тело. От этого зрелища у Сергея даже перехватило дыхание.
— Ничего себе… — вырвалось у него. А потом, опомнившись, он спросил: — Ты, кажется, хотела мне что-то рассказать?
— А вы не будете надо мной смеяться?
— Не буду, даю слово, — и Сергей взял ее ладони в свои руки.
Это стало походить на наваждение.