Лорейн — младшая сестра моего отца. Когда меня передали ей на попечение, все, что от нее требовалось — это обеспечить меня жильем и пропитанием. За это родители опрометчиво позволили ей использовать мою стипендию по своему усмотрению. Ну и мою рабсилу в качестве помощи по дому.
Поначалу все было довольно скромно. Она забирала часть денег, якобы мне на еду, и выдавала ежедневное, но всего одно, задание. Когда же Лора поняла, что родители вовсе не торопятся возвращаться, количество заданий стало расти пропорционально сумме, списываемой из моей стипендии.
Так я и пришла к этой жизни.
Я бы подумала, что эта женщина — ведьма. Ведь с тем, как я постепенно теряю силы, она, кажется, лишь расцветает. Но этому волшебному явлению было вполне логичное объяснение, никак не обремененное магией: тетка использовала мою стипендию на свои «процедуры молодости». Тогда как я похожа на панду с темными кругами под глазами от недосыпа и впавшими щеками от недоедания. Кручусь, чтобы заработать на жизнь.
— Долли хотеть кушать, — пробормотала я, изображая зомби. — Во всем нужно искать свои плюсы. Раз уж я все равно не пошла на пары, глядишь, заодно и поесть успею!
Воткнув наушники, я включила на телефоне Фрэнка, голос которого неизменно дарил мне чувство праздника, и, пританцовывая, отправилась развешивать гирлянды.
— Летит снег, летит снег, летит снег... — подпевала я, радуясь, что в пансионате никого нет.
Я старалась подпитывать свой оптимизм в любой непонятной ситуации, дабы просто не позволять себе трезво оценивать реальность. У меня пока нет выхода. Я буду терпеть семью тетушки во главе с самой Лорейн, смирюсь с несправедливостью на работе и в академии, лишь бы благополучно закончить учебу. Искренне верю, что меня ждет светлое будущее. Нужно лишь немного подождать, чтобы потом сбежать в другой город и начать новую жизнь без всех этих отвратительных людей.
Но пока меня держит академия.
Я коплю деньги на первое время в новом городе, и даже такая экстренная ситуация, как та, в которой я оказалась сейчас, не заставит меня потратить имеющийся запас. Уж лучше займу. Чтобы расплатиться с другими, деньги найдутся всегда. А вот самой себе я буду возмещать долг слишком долго.
Я не могу так рисковать своим будущим.
— Зачем я вообще бесконечно натираю эти комнаты, если пансионат пустует? — бормотала себе под нос, цепляя очередную гирлянду из искусственных еловых веток.
Лора настолько загнула цену на номера под предлогом близости к академии, что люди стали обходить наш пансионат стороной. Для студентов расценки были непосильными, а преподаватели в большинстве своем жили в собственных домах неподалеку. Оттого теперь гости у нас водились только сезонно, во время разного рода форумов, конкурсов и проводимых академией фестивалей.
Для меня так было, пожалуй, даже лучше. Никакой грязной работы, минимальная сухая и влажная уборка. Без посетителей — никаких тебе грязных простыней и чистки ковров от неаккуратных постояльцев.
Но вот тетушке, умудряющейся спускать сезонную выручку за полмесяца после отбытия гостей, приходилось работать по специальности, дабы оплачивать счета.
Пансионат был весьма привлекательным местом. Кроме того, что дом представлял собой нечто наподобие средневекового особняка и располагался прямо через дорогу от главного корпуса академии, он был еще и довольно уютным. Всего чертова дюжина комнат на втором и третьем этажах, плюс мой чердачок на четвертом и три комнаты «господ»: Лоры и моих двоюродных сестер. «Хозяйки» выбрали местом своего обитания первый этаж, дабы не сталкиваться лишний раз с клиентами.
С легкой подачи моей гиперобщительной тетки наша просторная гостиная стала излюбленным местом проведения светских раутов городской элиты.
Вообще, пансионат принадлежал моему отцу и Лоре в равных долях. Они унаследовали его от бабули, с которой я когда-то счастливо жила здесь. В те времена наш дом всегда был полон гостей. Если находилась пустая комната, то бабушка даже впускала людей бесплатно, приговаривая, что нельзя оставлять комнаты пустыми, дабы они не отвыкали от человеческого тепла.
Ну, это она оправдывалась, конечно.
Вот она-то была по-настоящему добрым человеком. Наверно часть моего «овечьего» характера как раз в нее.
А потом ее не стало...
Когда родители собрались в свое затяжное путешествие по миру, отец переписал свою часть завещания на Лорейн, ведь я в ту пору была еще несовершеннолетней. Условились, что тетка будет отправлять родителям часть выручки. Но не уверена, что она выполняет это обещание по сей день.