Всё понимает! Знает, что Люба пошла на поправку и Наташа уже не заводит разговоров о совместной жизни. Точнее, не поддерживает разговоры Николая. Тот, бывало, отвалится на подушки после бурных ласк и начинает мечтать.
Вот, разведётся он с Любой, женится на Наташе, и будут они жить долго и счастливо. Наташа так далеко не заглядывала, но и не перечила Николаю. Как там говорят – мечтать не вредно? Вот, она и мечтает. Вместе с Колей.
Тридцать первого декабря, Николай сделал вид, что ему срочно нужно по делам, и шустро смотался из дома. Ему нужно непременно поздравить Наташу, сделать ей и её дочке Лизе подарки.
Дома Люба и дети ёлку поставили ещё вчера, весь вечер суетились около неё, развешивая игрушки. Любу немного покачивало, она почти весь день провела у плиты, делая перерывы, потому что помнила, ей нельзя перегреваться.
Николай торопливо взбежал по ступенькам Наташиного подъезда, стукнул в дверь. Наташа открыла ему, и в нос пахнуло ёлкой. Молодцы, девчонки, тоже к новому году готовы. Вон, стоит красавица в углу, сверкает.
Сейчас Николай под ёлочку свои подарки выложит, ночью, после двенадцати, девчонки достанут их. И порадуются. Для Лизы Николай купил большой набор детской косметики, а любимой женщине золотую подвеску к цепочке.
Никитин поцеловал Наташу.
–Привет, милая. Ты плакала, что ли? Глаза чего-то красные.
Наташа опустила голову.
–Устала я, Коля. И вообще…
Она прошла на кухню, Николай пошёл следом.
–Не понял? А что случилось?
Наташа вздохнула.
–Случилось. Беременная я, Коля. И что делать не знаю.
Николай присел за стол и взъерошил волосы.
–Вот, это сюрприз! Прямо неожиданный подарок к новому году! Не ожидал, честное слово. Ну, Наташа!
Женщина криво усмехнулась.
–Чего ты не ожидал? От того, что мужчина и женщина любовью занимаются, дети могут быть? Так, ты, вроде, не маленький мальчик. Должен знать это. И потом, мы с тобой никогда не предохранялись. Ты же у нас презервативы не любишь!
Никитин покраснел. Он, действительно, не любил эти резиновые изделия. И пусть говорят, что они тонкие и ощущения не меняются. Врут те, кто так говорят. Чисто для рекламы говорят. И хоть с каким вкусом они будут, резина, она и есть резина.
И он всегда не мог понять, зачем презервативы делают со вкусом фруктов. Можно подумать, там, где их применяют, перед употреблением нюхают. Никитин обожает незащищённый секс.
Но вот о том, что могут быть последствия, Никитин как-то не задумывался. М-да… Наташка, ну ты и сделала мне подарок к новому году! С другой стороны, без его участия ничего бы не произошло.
Выходит, он сам себе этот подарок сделал? Неосмотрительно себя вёл Никитин, неосмотрительно. И что теперь делать? Так-то, его Наташка ещё молодая, можно родить второго ребёночка. Но это не Никитину решать. Как Наташа решит…
Он поднял голову.
–И что будем делать?
Наташа пожала плечами.
–Даже не знаю. Я думала, ты придёшь и что-то умное скажешь.
–А умное – это как?
–Не знаю. Тебе решать.
–Ну-у-у-у…
–Гну-у-у-у.
–Да, ладно тебе! Ну…
–Слышала я уже это.
–Да, что ты меня одёргиваешь! Сказать не даёшь!
–Говори.
–Вот, я и говорю. Рожай.
–И как это будет выглядеть? В графе – отец прочерк стоять будет?
–Не говори глупостей. Я на себя ребёнка запишу.
Лицо Наташи засветилось.
–Правда? Не обманываешь?
–Когда я тебя обманывал? И потом, как я могу от собственного ребёнка отказаться? Кстати, а где Лиза?
–Они попозже с мамой придут. И Вика с семьёй должны вот-вот подойти. С подарками и поздравлениями
–Они у тебя новый год встречать будут?
–Нет, Викин Сергей сказал, что часов до десяти у нас посидят, а потом домой. Сам знаешь, новый год – праздник семейный, его дома нужно встречать.
Николай густо покраснел.
–Ну да. Мои уже ёлку поставили.
И покраснел ещё больше.
–Ладно, пойду я. Я там, под ёлку подарки вам с Лизой положил. И это… ты не расстраивайся сильно. Я после нового года постараюсь принять решение. Только ты меня очень не торопи. Ладно?
–Ладно.
Теперь у Николая прибавилось головной боли. Он совсем не задумывался над тем, чтобы принять решение и уйти из семьи. Мало того, рождение ещё одного ребёнка в его планы не входило.
Выхода из создавшегося положения он не видел и в чувствах своих разобраться тоже не мог. Люба для него в последнее время становилась всё менее желанной. Он занимался с ней любовью редко и после этого тяжело вздыхал.
Не было удовольствия, и даже жалости к Любе у него не было. Было только раздражение, словно отбывание повинности, потому однажды, после мучительно нудного секса, он в ответ на слёзы Любы заявил, что недостающая часть её тела не способствует занятиям любовью.