А Зоя мать хорошо помнит, тем более, что она с мамой была очень близка. Женщина тяжело вздохнула. Люба покойная хорошо дочку обработала, та заранее любую женщину будет ненавидеть.
Видимо, нужно с этой змеёй, Наташкой, поговорить. Понятное дело, что ночная кукушка дневную перекукует. Колька будет слушать свою любовницу, открыв рот, потому что другой головой думает.
Валентина Петровна за внуков любому глотку перегрызёт, даже зятю. Лучше пусть совсем сиротами растут, чем с таким отцом, который деток на чужую бабу променял. Тёща открытым текстом высказала Николаю свои претензии.
Валентина Петровна согласна забрать Зою. И Павлика заберёт, если ему мальчонка мешает. Она понимает, что это не ему, а его подстилке чужие дети мешают. Что ж, плыви корабль в открытое плавание.
Никто тебя, кобеля не держит. Валентина Петровна не стеснялась в выражениях. Никитин опешил. Он чего-то не понимает? Разве то, что Наташа придумала, совсем неправильно? Или это тёща ничего не поняла?
Он не собирается Зою из дома выгонять. Просто, Зоя будет смотреть на то, как Николай с Павликом хорошо живут вместе с Наташей, и ей захочется с ними быть. Дочка пока негативно относится к Наташе, но время всё расставит по своим местам.
Доброго разговора между тёщей и зятем в этот раз не получилось. Решили, что менять ничего не будут. Всё будет, как есть. Наташа, по-прежнему, будет помогать Николаю, готовить еду, стирать и убирать, а Зоя останется жить дома.
Валентина Петровна вернулась к себе домой с тяжёлым сердцем, дома рассказала мужу, какие дела творятся в семье зятя. Михаил выслушал жену, долго молчал, словно переваривал дурные новости.
Гляну на жену.
–Валь, может, и правда, детей заберём? Пусть этот кобель один живёт. Мы умирать с тобой не собираемся, всяко-разно ещё лет пятнадцать проживём. А там и помирать не страшно будет, Зойка совсем большая будет, Павлушка на ноги встанет.
Он рубанул воздух рукой, и как припечатал.
–Забираем, мать ребятню! Они нас с тобой потом похоронят, ЛюбАньки нашей нет, наследство мы между Зойкой и Павлом поделим.
Валентина Петровна остудила пыл мужа.
–Ты, Миша, сильно не духарись. Колька нам деток не отдаст. Никто нам их с тобой никаким судом не присудит. Это Зойка право голоса имеет, может заявить, что не хочет с отцом жить и все дела. А Павлика нам не видать, как своих ушей. Тем более, что Наташка на него согласна. Да, и мальчонка, похоже, к ней привык.
Бабушка промокнула повлажневшие глаза.
–Хорошо Любонька дочку настропалила против Кольки, теперь эту дурь из её головы колом не вышибешь.
Женщина вздохнула.
–А может, это и не дурь вовсе. Дитя нипочём не обманешь. Детское сердечко всегда фальшь учует. А Наташка… хоть и хитра лиса, а просчиталась. Зойка её насквозь разглядела, не поверила сладким речам. Ладно, дед, поживём, увидим.
Наташе такой ход дел совсем был не по нраву. Это что, получается не по её выходит? Нужно на Николая сильнее надавить! Нечего под дочкину дудку плясать. Ишь ты, взяла моду, отцом командовать! Мала ещё, в его дела встревать!
Николай сопротивлялся недолго, вечером снова завёл разговор с дочерью. Та только глаза щурила. Вот, надо было так уродиться! Вся в мать! Та, бывало, как начнёшь с ней ругаться, тоже глаза прищурит и шипит, как кошка.
У Николая сжималось сердце, ему до боли было жалко дочку, но Наташка говорит, что так будет лучше. И потом, он же от дочки не отказывается! Это только на время Зоя к бабушке переедет. И в любой день может вернуться обратно.
Девочка опустила голову. Мамочка, миленькая, зачем ты только умерла! Только сейчас Зоя стала понимать, как ей плохо без мамы. Она никому не рассказывала, но теперь девочка брала в руки мамину фотографию и разговаривала с ней.
Ей казалось, что мама её слышит, только ответить ей не может. Дочка подняла на Николая глаза.
–Ладно. Согласна я к бабе Вале уйти. Только я доучусь эту четверть здесь, потому что Павлик со мной в одну смену учится, и мы вместе в школу ходим.
Николай обрадовался.
–Ну, хорошо. Хотя, он и с Лизой мог бы в школу ходить.
Глаза девочки потемнели.
–Я Павлику сестра родная, а Лизка ему никто.
Никитин замахал руками.
–Не, я ничего! Разве я с тобой спорю? Я так просто сказал. Конечно, учись. И потом, может… мы ещё передумаем… тебя бабушке отдавать.
Зоя усмехнулась, и Николаю стало не по себе. Зря он думает, что дочка ещё маленькая. Вон, барышня какая! Тринадцатый год вовсю пошёл. Совсем красавицей стала. Люба дочку ромашкой называла.
Ах ты, моя девочка! Цветочек мой полевой! Я тебя очень люблю, но и меня пойми, не старый у тебя папка, ему тоже любви и ласки хочется. И почему ты не хочешь с Наташей подружиться!