Шумно дышу. Замечаю в его руках блеснувший пистолет. Просто перекладывает его.
Показательно.
Наглядно.
Откровенно.
Тела моего металлом касается случайно.
— Спросить что-то хочешь? — недобро уточняет.
— Да. Хочу. После этой ночи я точно буду свободна?
Глава 3
Рустам улыбнулся. Улыбка его вышла нехорошей и неоднозначной.
Это и насторожило меня.
— Твой брат будет свободен. Это мое слово.
Я прищуриваюсь. Здесь что-то не так. Его ответ меня не устроил.
Но подумать об этом мне не позволили. Басманов схватил меня за локоть, приложил магнитную карту к железной двери и попросил войти первой.
Попросил — мягко сказано. В его случае за просьбой всегда следует приказ.
Становится дурно от мрака, царившего внутри.
А едва загорается свет, как я тут же отшатываюсь назад. Закрываю рот ладонью, чтобы не закричать. И упираюсь в стальную грудь Басманова.
На нас смотрело дуло пистолета. Серого, чужого. Я будто вновь почувствовала его на своих губах. Вспомнила вкус металла и запах пороха.
— Рустам? — мой голос просел.
Я не понимала, почему Рустам молчит. Воздух был пропитан мужским парфюмом. Чужим. Незнакомым. Резким и настойчивым.
— Я тебе этот пистолет вместе с рукой выверну и в одно место обеспечу.
Басманов в ярости. Это хороший признак или нас все-таки убьют?
Мужская рука обхватила меня за талию, в нос ударил более приближенный запах Рустама.
— Ну, извини. Планы твои нарушил, — подал голос незнакомец.
— Ты не планы нарушил. Ты ее напугал. Голову сверну за такое, понял? — рыкнул Рустам.
Я сжалась в ожидании схватки. Но вместо этого незнакомец убрал пистолет, а Рустам быстро пришел в себя. Он как спичка — быстро загорается и также быстро затухает. Такие мужчины страшны в гневе: на эмоциях они способны на все.
Поистине страшны.
— Это мой брат, Полина. Давид. Его бояться не стоит, — шепчет Рустам на ухо.
Это правда. В этой комнате стоит бояться только тебя… дьявол.
Инструктаж со мной не проводили, поэтому я не понимаю, как себя вести. На брата можно смотреть или на него распространяется то же правило, что и со всеми остальными мужчинами?
Боже…
Моя жизнь перевернулась за одну ночь.
Мой брат долгие годы потратил на создание своей весьма крупной корпорации, чтобы в один день в нашу жизнь ворвались Басмановы и все перечеркнули. Теперь я себе не принадлежу, и это страшно.
— Наш отец предложил мне хорошую партию.
Рустам сухо поздоровался с братом. И усадил меня рядом с собой. Оставил слушать мужские разговоры, которые не должны были меня касаться.
— Тебе?
Вопрос Рустама наполнен сомнением.
Давид Басманов расположился в кожаном кресле. Слева от него была двуспальная кровать, напоминающая мне о том, что должно было случиться этой ночью.
— Мне, потому что дочь Шаха — твоя двоюродная сестра. А мне, выходит, сводная.
— Удивлен.
Рустам задумчиво играет перстнем на своем пальце. Тяжелый черный камень переливался под стать его столь же черным глазам.
— У Булата есть дочь? — уточняет дьявол.
— Я сам недавно узнал. Булат нашел ее спустя двадцать лет. Говорят, история темная.
— Расскажи.
Давид выглядел озадаченным. Оказалось, они не родные братья, а сводные, но схожесть между ними все равно была.
Ему чуть меньше, чем Рустаму. Лет на 28 выглядит.
Однако, если Давид воспитывался в семье Басмановых с детства, то определенно впитал все до последнего. Схожесть в характере неродных братьев очевидна.
— Женщину он любил одну. Анной звать. Она забеременела и тогда сбежала от него. Причин может быть много. Дядя наш ведь псих, ты знаешь.
— Согласен, — усмехается Рустам, — но нас с тобой он очень любит, Давид. Выражайся теплее.
— Верно. Но и Эмин его такой же. В общем, Анна в Сибири притаилась, замуж беременной за другого вышла.
— Беременной за другого? — Рустам поморщился.
— Да. А Булату в последнюю встречу она сказала, что аборт сделала.
— Отчаянная. И сделала?
— Нет, — с неприятной улыбкой протягивает Давид, — вот и дочка объявилась. Живая, от любимой женщины.
— Завралась она. Женщина уже не жива, я так понимаю?
Меня охватил ужас. Рустам говорил об этом жестко, равнодушно. Словно Булат должен был убить Анну.
Давид нервно засмеялся.
— Он скорее себя убьет, нежели Анну. Запер ее в своем доме. А девчонку на аукцион выставил, ищет партию подходящую. Наш отец договаривается о союзе. Дианой зовут. Дочь Булата заиметь — приятно. Красивая, вроде.