— Ладно, возможно я и чересчур экспрессивна, но (!) приглашать на танец слепую было куда более глупой идеей.
— Прекрати, — угрожающе, его голос стал на несколько тонов ниже.
— Даже я больше не придаю этому слову значения, что с тобой не так? — в свою очередь вскрикнула Поттер. — Проехали. Лучше расскажи про тот случай с миссис Фрис, Элис так упорно ею угрожает, что это не может не заинтересовать, — сделала два шага вперёд, нащупала махровую поверхность кресла и устроилась в нём.
Каллен прыснул (его взгляд на секунду задержался на светлой коже её ног, и он пытался прекратить коситься на них), на секунду вспомнив все подробности давнего случая с бедной учительницей биологии.
На удивление Белла стала намного спокойней в его присутствии. Если раньше она краснела и спотыкалась просто постоянно, при малейшей фразе или движении с его стороны, то теперь воспринимала как нечто привычное. Его нахождение рядом и глубокие вопросы, порой выбивающие её из колеи, уже не казались дикими, а шутки и саркастичные замечания с её стороны проскакивали всё чаще.
Эсми вежливо прервала его на середине истории, как раз на моменте, где растрёпанный Эммет с циркулярной мини-пилой пытался убедить женщину в своей адекватности, и напомнила о комендантском часе, строго обговорённом с миссис Дурсль (зачем ей это вообще надо? Белла предполагала, что дело было скорее во вредности тёти).
— Я отвезу, если ты не против, — Белла кивнула, поблагодарила женщину и, распрощавшись с остальными Калленами, вновь подхватила Эдварда под руку.
— Я одного понять не могу, — произнесла девушка, выходя из дома, — если Эммет не хотел убивать ту лягушку — конечно очень альтруистично с его стороны, но по-моему он что-то принял — то каким образом…
Позади послышался хохот здоровяка, который по всей видимости услышал последнюю фразу.
— Упс, — только и оставалось повторить ей, оставив предложение незаконченным.
— Это Эммет, — как бы отвечая на все невысказанные вопросы подытожил Эдвард. — Это просто Эммет.
…Они остановились посреди дороги и по напряжённому молчанию, Белла догадалась, что не просто так.
— Я думал, — наконец начал он.
— Прости? — Белла открыла глаза, до этого беззвучно подрёмывая на переднем сиденье.
— Я долго думал о том, что ты сказала. Пытался найти какие-то зацепки, прибегнуть к неким приёмам и исследовал почти весь архив, что смог найти.
— Ладно, — не понимая, к чему он ведёт произнесла девушка. — Что-то интересное?
Она заинтересованно подалась вперёд, обдумывая любую возможную вероятность нахождения в маггловских архивах хоть чего-то, что могло её раскрыть. Шансы были нулевые.
— Нет. Совершенно, — что-то в его голосе напоминало потерянного щенка. — Я верю тебе, я верю твоей версии событий и искренне пытаюсь понять и помочь, но я запутался.
Тишина в машине прерывалась лишь её дыханием и стуком сердца, на звуках которого, так сосредоточил своё внимание Эдвард. Люди могут научиться лгать и юлить. Сердце же — никогда. Пульс, частота биения и черты лица — столько способов было для того, чтобы понять, лжёт человек или нет, что вампиры почти всегда стопроцентно это определяли.
— Ты мне нравишься, Белла.
«Ёж твою ж приехали» — девушка одновременно хотела и боялась этого услышать. Ей так нравилась непосредственность последних дней и эта повисшая между ними неопределённость, что нарушать её ей не хотелось.
— Ты необычная, такая не похожая на всех, кого я встречал прежде, что отрицать это всё сложней. Я не прошу ответного признания и не собираюсь его добиваться против твоей воли, я говорю это, чтобы ты поняла: я хочу помочь и хочу, чтобы ты доверилась мне. Если твоё намерение уехать настолько сильное, тому должна быть причина. Безумно, по всей видимости, сильная. И если завтра ты улетишь, если сегодня я последний раз вижу тебя, я просто хочу знать, что это не напрасно.
Белла крепче сжала в руках маленькую коробочку, подарок Эдварда, который он преподнёс ей в честь нового года.
— У тебя ведь тоже есть тайна, — осипшим голосом наконец сказала Белла.
Когда девушка стала прокручивать в голове ряд мыслей и многочисленные вариации событий, которые могли случиться, скажи она ему, другие события, на которые она прежде не обращала внимания, стали всплывать.
— Это ведь не вызвало бы у тебя подозрений в противном случае, — Эдвард беззвучно усмехнулся, что-то решая. — Твоя чуткость, эта старомодная обходительность и манеры… Ты так много знаешь и словно ходишь в неком недоумении с того дня, когда понял, что не всё. Твои всегда ледяные руки и эта подозрительная скорость, когда ты столько раз практически ловил меня на лету, хотя был в другом конце комнаты. Кто ты?
Белла уже знала кто, поняла, вспоминая все те уроки ЗОТИ и рассказы Рона, брат которого так часто имел с ними дело, поняла, когда цепь событий, произошедших с ней после знакомства с ним, наконец сложилась в одну картинку.
Она знала, но спросила и добилась нужного: в абсолютной тишине, Эдвард нажал на педаль газа и всё в той же тишине они доехали до её дома, оба находящиеся глубоко в своих мыслях.
Комментарий к Глава девятая, о воде, что точит камень
Приблизительная датировка событий главы: Середина Декабря-Рождество-Новый год-первая неделя Января.
П.с. Осталась одна глава и эпилог.
========== Глава десятая, о долге и доверии (часть 1) ==========
Будучи ещё совсем девочкой, Белла часто мечтала о любви. О том возвышенном чувстве, о котором так часто рассказывалось в начальной школе и о тех противоречащих ему поступках, о которых шептались старшеклассницы в туалете.
Когда в её жизни появился Хогвартс, волшебной сказкой открывая вокруг неё новые двери и возможности, Белла осознала, что это не просто слова о чём-то таинственном и мистическом, постигающем лишь достойных. Оно, это чувство, преследует человека всю жизнь — от рождения и до глубокой старости, выбирая самые разнообразные объекты для своей любви, иногда совершенно недостойные и неподходящие. Белла любила вещи, которые связывали её жизнь с жизнями давно погибших родителей, ромашки, впервые показавшие ей волшебство, Хогвартс, который стал для неё домом на целых шесть лет и друзей, что здесь нашла.
Она любила их и понимала это. До того, как попала сюда, ей казалось, что понимала.
Потому что-то, что открылось в её душе после признания Эдварда, казалось чем-то совсем иным. Совсем не тем, что было до: она не могла сказать, что относится к нему с тем же чувством, что и к Рону и Гермионе, либо фотоальбому на дне школьного чёмодана, и это её пугало — иной любви она никогда не испытывала, а та симпатия к Седрику на четвёртом курсе была куда менее глубокой.
Белла не чувствовала себя способной ответить на его признание тем же. Эдвард, будучи вампиром, мог быть уверен в себе, она — нет. Вампиры любят лишь раз, маги же могут всю жизнь искать вторую половинку, каждый раз будучи уверенным, что очередные отношения — это то самое.
И она уж тем более не могла сказать, что его вторая сущность её не смущала.
Смущала. Очень сильно.
Кто знает, как эти милые люди, у которых она проводит выходные, занимают свои? Охотой в при окрестных территориях? Как много жертв лежало на их совести? Сложно поверить, что добродушность миссис Каллен и альтруистичность её мужа позволили им это, но хотя бы объясняло род деятельности второго.
Белла встряхнула головой, в последний раз ощупывая мягкую ткань спортивной сумки — дядя Вернон был так счастлив, когда ещё прошлым утром она заявила ему о своём намерении уехать, что добровольно её ей выделил — и повторно прошлась по комнате, босыми ступнями проверяя, не выпало ли что.
Эдвард покинул её почти сразу, как только высадил задумчивую девушку у дома (он не мог не провести её до него, но даже его джентльменское «Спасибо за чудесный вечер» звучало как «Мне срочно нужно оказаться подальше отсюда», и он оставил Беллу, не успевшую сказать и слова, в полном одиночестве). Она тогда лишь фыркнула, обдумывая его дальнейшие действия и про себя отмечая, что не боится. А затем пробормотав «извините» на очередные причитания тёти, закрылась в комнате и стала собирать вещи.