А ещё в последнее время он заимел привычку настойчиво цепляться к мальчишке из Ла-Пуша, который так мило краснел каждый раз, когда видел Беллу. Поттер не понимала этого: Джейкоб конечно был очень добрым парнишкой, явно влюблённым в неё, но точно не в её вкусе.
Щенок пискнул и качнулся, расшатывая тумбу с вазой, тут же испуганно вжавшись в стену.
Поттер усмехнулась и уже по привычке потянулась за новоприобретённой палочкой, дабы приостановить стеклянную конструкцию, как тут же наткнулась на внимательные взгляды семьи и смущённо засунула её обратно.
— Всё в порядке, давай, — Каллены были в таком предвкушении, что Белле стало ещё более неловко.
— Серто, — ваза прекратила беспорядочно качаться, а Белле срочно понадобилось погладить Бродягу.
Она никогда не привыкнет к восхищенным взглядам, что получала за обыкновенные, бытовые заклятия.
На самом деле за тот год, что она знала Калленов, Белла почти перестала колдовать. Сначала за неимением возможности, потом — из-за шанса быть пойманной, а затем, вновь использовав во время битвы, не ощутила ни капли радости. Поэтому сейчас, спустя полторы недели после своего возвращения, она сделала это скорее машинально, и со временем надеялась перестать опасно щуриться и дёргаться от каждого грохота, крепко сжимая в руке древко.
— То есть, когда за день до своего отъезда ты дёрнулась и отлетела в противоположную стену, едва услышав нас, ты сделала это не от великой любви? — Эммет, не переставая улыбаться, вертел в руке очередной выпуск «золотого снитча», который выписал в тот же день, как узнал о существовании квиддича.
— Нет, Эммет, что ты: гримаса ужаса на моём лице значила именно это.
Каллены засмеялись, представляя себе всё то, что думала девушка, осознав это.
— Чёрт, да если подумать, ты была просто образцом сдержанности!
— Спасибо, Эммет, я очень тронута твоей непомерной похвалой, — и ещё одна волна смеха.
Белла выглянула в окно, про себя отмечая уже привычные ей сугробы, и поёжилась, плотнее закутываясь в вязанный свитер от миссис Уизли, при взгляде на который у Элис каждый раз начинался нервный тик.
(Дурсли всё-таки вернулась в Лондон, и тот деревянный домишко вроде как принадлежал Белле, но жила она там чисто формально, большую часть времени проводя у Калленов.)
Уизли тяжело переживали потерю Перси. Рон ещё больше отдалился от Поттер, хотя казалось бы их и так разделяет океан, и, как бы ей того не хотелось, восстановить когда-то налаженную связь с тощим мальчишкой в несуразной мантии и грязью на носу, что встретился с ней в одном из купе поезда, становилось всё менее реальным. Он, как и Белла, отказался от обучения на седьмом курсе и уже согласился на практику в министерстве, которую ему с удовольствием предоставили. То, что это надолго займёт младшего Уизли, Белла конечно очень сомневалась. Близнецы всё-таки восстановили свой магазин, но в связи с затянувшимся трауром, не планируют открывать его вплоть до открытия Хогвартса, и сейчас они где-то в Болгарии, пытаются наладить жизнь, утопая с Чарли в алкоголе и шл… Кхм, в алкоголе. Билл с Флёр, насколько знала Белла с их последнего письма, ждали ребёнка, и девушка искренне надеялась, что это событие принесёт в жизнь семейки, что стала ей так дорога, хоть немного счастья.
И только Джинни планировала вместе с Гермионой и Невиллом вернуться в школу на седьмой курс. Эти двое, к слову, планировали сыграть свадьбу сразу после его окончания, и Белла надеялась, что титул подружки невесты, простираемый сквозь километры, будет сближать их всё это время. Они обменивались почтой так часто, как только могли, и к рождеству Белла купила два зеркальца — сродни тех, что были у Сириуса, — одно из которых планировала подарить подруге.
— Не хочешь прогуляться? — Эдвард обворожительно улыбнулся, и Белле стало плевать даже на сугробы, так бесившие её прежде.
Будь она хоть капельку наблюдательней, её уж точно должно было насторожить радостное выражение лица провидицы, в тот миг, когда они выходили из дома, и понимающие переглядки остальных.
Они шагали вдоль дороги, свернув в какой-то момент в лес, и это напомнило Белле о том дне, когда слепая и в ночной сорочке, глубоко за полночь, она встретила Эдварда, а на следующий день блуждала с ним по Форксу, привязываясь, сама того не замечая.
Она вообще не замечала раньше так многого. То, как красиво лучи солнца обрамляют кроны деревьев, и как прекрасно и величественно при этом выглядят их тени, например.
Стоило потерять возможность видеть, чтобы в конечном счёте это понять.
Они остановились неожиданно, посреди заснеженной поляны, между статных дубов. Белла в недоумении подняла взгляд на возлюбленного.
Три месяца разлуки сблизили их так сильно, что последнюю неделю она не вылезала из его объятий, изредка сползая вниз перекусить безупречным жарким Эсми. Белла могла бы не выходить из комнаты даже тогда, но тут слово было за Эдвардом, который накормил бы её насильно, если бы пришлось.
— Подожди секунду, — он скрылся в глуши, оставляя девушку наедине с собой, и тут же появился с подозрительным букетом в руках.
— Что ты… Ромашки? — Белла в удивлении подняла брови, пока лицо приобретало счастливое выражение. — Боги, где ты их достал посреди зимы?! — Но резко посерьезнела, когда подняла глаза и наткнулась на такой же взгляд парня.
— Изабелла Лили Поттер, — начал он, — ты — самая необычная девушка во всём мире, которую я и не надеялся встретить прежде. Ты сильная и храбрая, настолько, что заслуживаешь куда большего, чем я. Ты красивая и всю доброту, что есть в тебе, не смогло бы вместить ни одно сердце. И ты действительно поселилась в моём при первой же встрече и отказалась уходить вопреки всем доводам разума. Те три месяца, которые мы провели порознь, были самым ужаснейшим временем в моей жизни, и только клятва, данная тебе, удержала меня здесь. Я понял, что более не смогу жить вдали от тебя хотя бы день, поэтому… — Эдвард в лучших традициях встал на одно колено, доставая из кармана маленькую чёрную коробочку, — Изабелла Лили Поттер согласна ли ты стать моей женой?
Кажется, в тот день она много смеялась и ещё больше плакала.
Она едва смогла кивнуть, прежде чем разреветься у него на плече, как обычная школьница в одной из бесчисленных мелодрам, любимых тётушкой.
А потом они целовались и говорили.
Много говорили. Говорили о семье, которую потерял Эдвард десятилетия тому назад, и семье, которую Белла совсем не помнила. У неё были фотографии, у него — только воспоминания. Говорили о прошлом: у неё была жизнь в магическом мире, у него — в девятнадцатом веке; у неё были за спинной тысячи волшебников, чьи жизни она спасла, у него — преступники, у которых он их отнял. Говорили о будущем, которое хотели построить вместе, и пусть у неё впереди могла бы быть целая жизнь, которая у него остановилась давным-давно, проживать её без него она не хотела.
Они говорили о чувствах, о долге и о вере. О счастье и истории, новый лист которой они вот-вот перевернут.
Они говорили о любви.
А она всё сжимала букет в руках.
Крепко-крепко.
Когда уже всё потеряно,
Они собирают волю в кулак и мстят за поражения.
Но прежде чем это начнётся,
Они страдают от боли
Ради того, чтобы дотянуться до мечты.
Двенадцать лет спустя директор Макгонагалл будет методично заполнять списки учеников, как делала это на протяжении многих лет, бережно и тщательно.
Каковым удивлением для неё будет обнаружить «мисс Дурсль» и «мисс Каллен», стоявших в одной колонке поступающих маглорождённых, и две пары близнецов с незатейливой фамилией, которую так часто ей приходилось видеть на отработках.
Тогда к ней впервые придёт мысль об увольнении.
Но желание увидеть юную Камиллу Каллен, на крестинах которой она когда-то была, будет сильнее.