Миссис Каллен далеко не впервые работает сиделкой: это то, к чему её тянуло в каждом городе, где они жили, и то, что приносило ей наибольшее успокоение. У неё был опыт работы с подростками, лишившимися ног и рук, способностей говорить и видеть, с детьми, пострадавшими в следствии насилия, понёсшими психологические и физические травмы, и с детьми, что были извлечены из неблагополучных семей, так или иначе попавшимися на вид. И в любом из этих случаев дети любили свои семьи. Они высказывали свою привязанность, тянулись к ним и скучали, если оказывались вдали.
Юная мисс же никогда не проявляла подобного: она не говорила ни о плохом, ни о хорошем, а это наталкивало на определённые мысли. Единственное желание, которое она высказывала с первого дня работы миссис Каллен в этом доме — уехать домой.
Что конкретно хрупкая, совсем ещё юная девушка со швами по всему телу и шрамами, которые останутся с ней навеки вечные, имела ввиду, Эсми не знала. И соврала бы, если бы сказала, что не хочет узнать.
Последний раз окинув взглядом тощую фигуру и вытянутое, несколько лошадиное лицо женщины напротив, Эсми сжала губы в тонкую линию, переводя взгляд на пустые тарелки позади — миссис Каллен уходила в пять тридцать каждый вечер и была достаточно наивна, предполагая, что девушку дождутся к ужину и сегодня, когда та немного припозднилась.
Теперь же, глядя каким уверенным шагом — она определенно умничка — Белла направилась в свою комнату, даже не уточнив этот момент, внутри что-то болезненно ёкнуло.
Миссис Каллен поймала взгляд женщины, которая всё это время упорно вытирала посуду, и, до крови прикусив губу, вышла.
Белохвостая каменка, вцепившаяся в ветку дерева, неистово пищала, пока над городом собирались тучи. Раскат грома — и в следующую минуту с улицы можно было услышать лишь непрерывное стучание дождя по неровным поверхностям дорог и ухабистой крыши. Каменка лишь сжалась в комочек, утыкаясь в крону и пряча голову в оперенье крыльев.
Белле хотелось сделать то же самое. Зарыться головой во что-нибудь мягкое и как страшный день забыть сегодня; но мягкая ткань в руках делала всё немного сложнее, и, вдохнув в себя свежий, идущий из открытого окна, воздух, Белла принялась разбирать пакеты.
В первый же день девушка сделала на деревянном комоде у своей кровати восемь зазубрин, по одной на каждом ящике — выцарапала карандашом, с которым так упорно тренировалась технике Брайля до. Это были обычные точки в определённой последовательности, которые она старалась делать на самом краю ящиков, что бы тётя не заметила. Две маленькие точечки в ящике с бельём; пять, идущих друг за другам по возрастанию в бок — с тёплой одеждой; четыре, идущих вниз и чуть влево — с брюками и так далее, по той самой технике. Но тогда одеждой у неё было занято лишь первые два ящика, а теперь предстояло заполнить и остальные.
Гермиона бы обрадовалась такому порядку в вещах подруги.
— Ты сняла браслет, — миссис Дурсль сложила руки на груди, стоя на пороге комнаты.
Белла дёрнулась от неожиданности, и маленькая коробочка в её руке с грохотом упала на пол, отколов от себя краешек.
Петунья поморщилась:
— Надень и не снимай его, ясно? Я не хочу, чтобы моя семья пострадала из-за твоих эстетических вкусов, — она замолчала, что-то прикидывая у себя в голове. — Это дал тот мужчина, ясно? — не выдержала она, глядя как племянница даже не посмотрела в её сторону, шаря по полу в поисках отвалившегося куска.
Белла замерла, а её рука повисла в воздухе:
— Грозный глаз? Он вас отвёз сюда, ведь так? Вы можете с ним связаться, ведь он наверняка оставил что-нибудь! Вы могли бы просто позволить мне уехать, если бы позвонили ему или ещё что, это ведь не… — но дверь комнаты закрылась, и Белла могла слышать удаляющиеся шаги тёти, — сложно.
В глазах защипало, и девушка сдёрнула с себя злосчастные очки чёрного цвета.
Потемневшие радужки и затуманенные, полностью побелевшие хрусталики — она не могла их видеть, но менее противно, от этого не становилось.
***
— Канзас?
— Топика. Нет.
— Луизиана?
— Батон-Руж. «Союз, справедливость и уверенность».
— Мичиган?
— Лансинг. «Если вы ищете приятный полуостров, осмотритесь вокруг».
— Отлично! Это самое бессмысленное, чему ты научилась на этой неделе, так что… — Элис засмеялась, глядя на возмущенное лицо приятельницы. — О, я шучу, возможно знание девизов позволит тебе бесплатно поступить в колледж и, ауч!
— Ты её бесишь, — Джаспер положил на стол книгу, подавая надутой девушке тарелку с салатом.
— О, пожалуйста! Я тут единственная, кто достаточно осведомлён о важности исторического наследия, да? — Элис взяла учебник по географии и подняла глаза на трясущиеся плечи Поттер. — Конечно, смейтесь, английские аристократишки.
Белла прыснула ещё больше — это определённо была самая странная неделя в её жизни.
В конце ноября начались осенние каникулы у всех учеников средних и старших школ Форкса (даже в окрестностях Ла-Пуша) — а школы было целых две, и девушка бы никогда не подумала, что будет так им рада. Конечно в начале это вызвало у неё некий приступ паники и неудобства, когда миссис Каллен сказала, что её дети хотели бы с Беллой познакомиться и провести время, подтянуть в учёбе и помочь с «социализацией», ведь очевидно было, что это её — миссис Каллен — рук дело. Но потом Белла плюнула на своё смущение и решила, что один день пережить сможет.
А потом и второй. И третий. И…
И так вплоть до субботы. Элис и Джаспер были приветливы (тут кстати семейное сходство было на лицо), и, что странно, Белла не чувствовала смущения от слова совсем. Вначале её окатила волна паники, но потом она как-то рассеялась и со спокойной душой и совестью, она могла насладиться компанией ненавязчивых Калленов.
Они даже чем-то напоминали Джорджа с Фредом, с одним лишь исключением — вся энергия от этих двоих концентрировалась именно в Элис, а Джаспер же был неким воплощением холодной сдержанности. Хотя знала Белла их всего неделю и судить, по правде говоря, не могла.
— Ладно, хорошо, возможно эта информация Белле и не пригодится, но (!) тогда что именно она должна знать о Штатах? — Элис изогнула бровь, впиваясь взглядом в брата.
— Кхм, — он наигранно призадумался, подперев лоб рукой.
— Так-то, великий Вудро¹!
Ребята расположились в парке — день выдался удивительно свежим и тёплым для конца осени, и Элис настояла на мини-пикнике. Они разложились на веранде, приглядев место с крышей на случай дождя — никогда не знаешь, какую погоду подкинет Форкс следующей — и уже минут двадцать не могли приступить к еде.
— Ох, не суть: кто виноват, что моя идеальная память так конкретно расставляет приоритеты. Да хватит смеяться! — Элис стукнула Беллу по плечу, обтянутому джинсовой тканью.
— Ладно, ладно, миссис Вебер², — Белла наконец сняла рюкзак, повалив его на лавочку рядом, и принюхалась к аппетитному запаху рёбрышек, исходящему из корзины.
Элис сощурила глаза, и под хохот мужа пробормотала что-то о личных мотивах, противоречащих сущности научного мышления³.
— Розали и Эммет приезжают в понедельник, — Элис, имитируя движение за столом, перекладывала мясо из одной тарелки в другую, пока Белла доедала рис. — Ты обязана с ними познакомиться. Эммет, по крайней мере, тебе понравится точно.
Белла знала, что у Калленов есть ещё двое детей, которые сейчас в отъезде, или вроде того, и Эдвард, с которым Белла познакомилась двумя неделями ранее, и который к ним никогда не присоединялся.
Вначале общения с Элис и Джаспером, Белла даже испытывала что-то вроде вины, за то, что младший Каллен не хочет присоединяться к ним (возможно она сделала что-то не так две недели назад), но затем более логичная мысль, что у молодого парня могут быть свои дела, та же девушка, с которой он хочет провести эти дни, обрубила все зачатки совести.