— Значит, круглые сутки? — переспросил Сипко.
— Да, — ответила Фруза. — И большая часть эшелонов идёт на восток, в сторону фронта.
— Ясно, — Сипко опять потёр пальцами глаза. — Дорогу нам нельзя выпускать из вида. Надо во что бы то ни стало приостановить движение. Кстати, а где паровозы заправляются водой? — всё время о чём-то думая, поинтересовался Сипко.
— У нас в Оболи, — ответила Фруза.
— Так.
Сипко встал, прошёлся по землянке, обдумывая что-то, потом опять сел и спросил комбрига, начальника штаба и комиссара:
— Как думаете действовать?
Сакамаркин разгладил карту на столе, внимательно взглянул на чёрную линию, обозначающую железную дорогу, которая соединяла Витебск и Полоцк, не спеша закурил и, указывая на два участка в зелёном массиве лесов, сказал:
— Я думаю, мои минёры-подрывники смогут вывести дорогу из строя в стороне от Оболи, вот в этих местах. — Сакамаркин ткнул пальцем в карту. — Вот здесь и здесь: на перегоне к Витебску.
— Хорошо, — согласился Сипко и тут же возразил. — Твои подрывники взорвут дорогу, а немцы через неделю опять её восстановят. Этого мало. По-моему, надо оставить паровозы без воды. Вот тогда, я думаю, у них надолго приостановится движение.
— Мои хлопцы смогут взорвать водокачку, — сказал Сакамаркин.
— Нет, — возразил Сипко. — Твои там без боя не обойдутся. Водокачка охраняется. Лучше это сделать без шума. Я думаю, — Сипко взглянул на Фрузу. — Эту операцию должны провернуть её ребята. Сумеете выполнить?
Фруза задумалась:
— Дело сложное. Надо всё взвесить.
— Верно, — согласился Сипко. — Очень сложное дело. Его надо хорошенько обмозговать.
Они долго сидели ещё за столом, обсуждая план операции, и пришли к окончательному решению, что выполнить его сможет Азолина Нина, которая, как вспомнила Фруза, ходит на станцию и изредка по делам службы ей приходится бывать около водокачки,
— Добро, — сказал Сипко. — На этом варианте надо остановиться. Смогут, комбриг, твои минёры смастерить компактную мину, но с большей ударной силой?
— Сделают, они у меня по этой части академики.
— Пусть зальют снаружи мину пчелиным воском и мелким антрацитом закамуфлируют её под брикет каменного угля. Но чтобы брикет мог войти в дамскую сумочку. Ясно?
— Понятно, — Сакамаркин улыбнулся.
— Когда думаешь сделать?
— Завтра смастерят, к отправке связного.
— Добро, — Сипко повернулся к Фрузе. — Мину передашь Азолиной, и пусть она подбросит её в каменный уголь как можно скорее и поближе к башне.
На другой день, под вечер, Фруза вышла из дома и направилась к Азолиной Нине. Она несла бидон, в котором на дне лежали завёрнутые в клеёнку мины. В деревне Зуи её неожиданно остановили два пьяных полицая. Потянулись к бидону, решив, что там самогон. Фруза отступила в сторону, но полицаи подскочили к ней и хотели вырвать бидон из рук… На крыльце ближнего дома стоял гитлеровский офицер, Фруза позвала его. Офицер сошёл с крыльца. Оглядел Фрузу, прищурился на бидон.
— Что там? — спросил он.
— Пан офицер, я несу на кухню вашим солдатам молоко. А эти двое хотят отнять.
Офицер взял из рук Фрузы бидон, приподнял крышку. Бидон до краёв был наполнен молоком.
— Молоко. Гут. Неси, — сказал офицер, а на полицаев недовольно крикнул:
— Пошёл вон, швайн!
Линия железной дороги проходила по самому краю посёлка Оболь. За переездом начиналось поле и совсем недалеко протекала неширокая чистая река. Видно было на дне всё: и облизанные быстрым течением камни, и изумрудные водоросли, и юркие стайки рыбёшек.,
Здесь и договорилась Зина встретиться с Фрузой. Она захватила с собой удочки и пришла на условленное место. Выбрав тихий песчаный откос около камышей, Зина разделась и вошла в реку.
Был полдень, светило солнце. Но вода в реке была холодной. Зина окунулась с головой, потом чуть переждала и глубоко нырнула. Она плыла под водой и в уме отсчитывала секунды. Сосчитав до семидесяти семи, она быстро направила вверх своё гибкое тело, вынырнула, легла на спину и поплыла к берегу.
Из воды она вышла только тогда, когда заметила вдалеке идущую по берегу Фрузу. Зина надела платье, обулась. Подошла Фруза и присела рядом.