2. МАТЬ. ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД.
Лето девяносто девятого выдалось жарким. Именно с него, того самого, горячего, светлого, безумно счастливого и такого далекого уже теперь лета, все и началось.
Она стояла прямо на берегу реки, закрыв глаза, раскинув в стороны руки, обратив лицо к солнцу и тёплому ветру. Ее наряд - лёгкий, воздушный сарафанчик, сандалии, да старомодная косынка, каких не носят уже лет тридцать. Но, несмотря на это, казалось, нет никого прекраснее в целом мире и без неё река остановит свои воды, а солнце перестанет освещать землю.
- Девушка!
Она не ответила. Лишь еле заметно дрогнули веки с огромными пушистыми ресницами.
- Сильно извиняюсь, я тут человек новый, города не знаю, может покажете мне его?
Она приоткрыла глаза, наискось, с прищуром, глянула на подошедшего. Парень лет двадцати пяти или чуть постарше. Крепкий, с добрым, курносым лицом и короткой стрижкой, какую любят всякие там спортсмены да вояки. Улыбается во все зубы, уверенно, открыто. Смелый, явно не отсюда, к ней тут не всякий подойдёт.
- А чего тут показывать. Тут речка, там улицы, на холме церковь, за ней площадь и памятник Ильичу. Вот и весь город.
Тон у неё был нарочито серьёзный и неприступный, мол, отстань, топай себе туда за холм, подальше от греха. Только вот на парня он никак не подействовал.
- Я обожаю памятники Ильичу. Сил нет, как люблю смотреть на них. Покажите.
Она повернулась к парню, неожиданно прыснула со смеху, прикрыв чувственный рот ладошкой и смерила собеседника внимательным, немного насмешливым взором. Парень же увидел, что глаза её разного цвета, правый чёрный, а левый - иссине голубой. Словно в душу смотрят, насквозь, как рентген, выворачивают наружу, растворяя в себе. А моргнет, хлопнет своими ресницами пушистыми, и ничего, все по-прежнему, обычная, молодая, смешливая девчонка.
- Ну пойдемте, - неожиданно легко согласилась она. - Только с Вас мороженое за экскурсию.
- Девушка, вы не поверите, но легко, хоть два мороженых.
- Два не надо, а вот шоколадное с орешками в самый раз. - И вновь смешинка, прикрытая ладошкой. - Пошли, раз смелый такой!
Казалось, в городе больше деревьев, чем людей. Путь парня и девушки пролегал по улицам, скорее похожим на парковые аллеи, воздух в которых напитался ароматом цветов и тополиным пухом. Шли они молча, девчонка только улыбалась чему-то своему, да задорно поглядывала на спутника. Ему же и говорить ничего не хотелось, на душе и так было удивительно легко и свободно.
- Вот памятник, - она махнула рукой в сторону каменного исполина.
Площадь тоже пуста ранним субботним утром. Лишь пара машин недалеко от Вечного огня, да летнее кафе на несколько столиков.
- Уговор есть уговор, с меня мороженое, - сказал молодой человек и кивнул на кафе.
- А как зовут Вас, прекрасный принц?
- С утра пока еще Олегом был.
- Вот как? Ветреный Вы Олег, почти каждое утро новое имя. А я уже двадцать лет как Агата.
И рассмеялась на всю площадь, так заразительно, что он сам не удержался, заулыбавшись вместе с ней.
- Там нет шоколадного мороженого, только пиво и шашлыки. - Сказала Агата. - Но я знаю, где есть. Пошли.
И продолжая смеяться, словно в танце закружилась вокруг себя. Ткань сарафанчика вскинул ветер, обнажая длинные, загорелые ноги.
Город, ещё час назад для Олега такой чужой и незнакомый, стал вдруг родным и близким, словно прожил он тут тысячу лет.