4. МАТЬ. ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД.
Помнишь детство свое? Помнишь мир, который ушел безвозвратно с годами?
Маленький домик в окружении цветущих яблонь. Старый, бревенчатый, вросший в землю по самые окна, при этом удивительно светлый и уютный. Резное крылечко притаилось под нависающими ветками сирени. Где-то в саду щебечет тихонько свою песню невидимая пташка. Аромат цветов кружит голову. Здесь, кажется, будто мира вне сада нет и сам сад есть весь мир.
- Я рада тебе.
Голос Агаты слышится сердцем. Вот и она, словно выплыла из океана зелени вокруг. Улыбка на лице, в глазах тепло и свет, а ещё радость. От того, что появился он.
"Привет". Олег протянул Агате коробку конфет и неожиданно для себя покраснел. Она же, видя его смущение, рассмеялась, заразительно, легко и взмахнула тонкой рукой - "проходи".
Был потом чай с ароматом ромашек, за плетеным столиком в глубине сада, восхитительные булочки, те самые конфеты и приятный разговор о всяких мелочах. А еще, молчание, какое красноречивей многих и многих слов.
- У нас у всех такие.
Он не понял сразу, отставил в сторону чашку, сделал изумленный вид.
- Ты ведь все про глаза меня спросить хочешь. В нашем роду женщины рождаются с подобными глазами. Всегда. Вот и у нас с сестрой такие.
Рассмеялась Агата, а парень подумал было, что она как мысли его прочла.
Лучик солнца коснулся фарфоровых чашек, поиграл, бликуя с напитком и исчез.
- Не знал, что у тебя есть сестра.
- Есть. Мы близняшки. - Сказала Агата. - И живём здесь вдвоём.
- А мать?
- Мама... Она умерла в прошлом году.
- Извини, я не знал.
- За что извиняться? Откуда тебе знать.
Он пожал плечами. Все верно, но ведь так принято. И ещё говорят, он слышал, если у человека такие глаза, то он...
- Мама была ведьма.
- Ведьма?!
- Ну да, а что тут такого? У нас это передаётся от матерей к дочерям.
- А если сын родится?
- Мальчики у нас не рождаются...
Он качнул головой недоверчиво. Смешная до чего девчонка!
- Значит, ты тоже ведьма? Ну наколдуй мне тогда что-нибудь или не знаю, полетай хотя бы.
Агата встала со старого, скрипучего кресла-качалки, обошла Олега, слегка приобняла его за плечи.
- Ох и глупые вы, мужчинки. Волшебными палочками ведь только в сказках машут. Да и нужно ли тебе такое, а?
Наклонившись, она вкрадчиво шепнула ему в ухо:
- Я же не фокусница Олежка, чтобы развлекать тебя. А полетаем мы вместе, потом.
Потрепав его шевелюру ладошкой, она упорхнула обратно, в своё кресло-качалку. И столько сладости было обещано в ее "полетаем вместе", что его, молодого, с горячей, кипящей от переполнения силами кровью, взбудоражило до невозможности, так, как раньше никогда в жизни.
Они ещё долго пили чай, болтали о всякой ерунде, вспоминать которую и смысла-то нет. Важно только, что чай словно не остывал, булочки не кончались и день прошёл спокойно и незаметно, как сладкий сон, сменившись густой вечерней темнотой. В траве тогда запели букашки, а над крыльцом зажглась сама собой большая лампа под жестяным абажуром. Хотелось одного - чтобы вечно длился тот вечер.
Когда же наконец, Олег попрощался и пошёл по тропинке, то, пройдя несколько шагов, не выдержал и обернулся, так велико было его желание увидеть вновь девушку с разноцветными глазами. Агата стояла у самой границы круга света от лампы, во мраке, так, что виднелся лишь тонкий ее силуэт.
- Олег, - тихо позвала она из тени. - Приходи ещё.
Он кивнул нерешительно, потом ещё раз, уже уверенно, за себя зная, придёт, и понял: вот оно, самое настоящее колдовство. Лишь голосом да взглядом, который не видишь, но чувствуешь кожей, ими одними душу его привязала она к себе посильнее любого зелья.
Он вышел на улицу, аккуратно прикрыл за собой перекошенную от старости калитку, подумав, что неплохо бы смазать еще на ней петли.
- Может и исправишь потом, как вернешься...
Его чуть не подкинуло от неожиданности, а девчонку, угадавшую его мысли, такая реакция явно позабавила. Откуда она появилась, Олег так и не понял. Зато рассмотрел, несмотря на темноту, насколько похожа она на Агату. До крайности похожа, только волосы чёрные, очень длинные, волнами стекающие на хрупкие плечи и спину.
Он не сразу догадался, что перед ним сестра, о какой говорила Агата. Ну, а та, проходя мимо, тряхнула головой и несколько прядей волос, пахнущих пряным, манящим, задели ему лицо. И сразу женский смех, как звон хрустального колокольчика.
Словно одно наваждение сменилось другим.
Тихонько скрипнули несмазанные петли.