7. ДОЧЬ. СЕЙЧАС.
Свет витрин зовёт и манит. Неон реклам татуирует мозг призывами "Скидка! Выгодно! Купи!". Странствие девочки с разноцветными глазами между бесконечными прилавками кажется нескончаемым. Она - тень реального мира в сумасшедшей голограмме безумия, которым окружили себя люди. Скидки, выгода, покупай... И несутся, мчатся в разные стороны глупые люди. Плевать, что рядом кипят войны, болезни губят детей, а кусок хлеба для кого-то сойдёт за благодать. Главное сейчас скидки и выгода, а значит пора спешить по проспектам торговых центров, тащить набитые скарбом тележки, лишь бы успеть!
Но за фантомом города лежит огромное озеро, вокруг которого раскинулся лес. Он стар, мудр и полон жизни, в нем даже веточка не шелохнется просто так. Там настоящее, позабытое давно заблудшими людьми, там то, что так любимо Агатой - истинная жизнь.
Совсем не хочется Агате домой, все в ней шепчет настороженно "не иди туда, не надо, берегись, спасайся, беда...", но как спастись в одиночку маленькой девочке, даже если она и ведьма? Тем более, дома папа, он болен и она не может помочь ему ничем, кроме своей собственной заботы.
Дочь не раз спрашивала себя, почему происходит так, что леча животных, видя невидимое другими людьми, чувствуя порой биение самого будущего, она бессильна в том, что касается отца. И не находила ответа.
Ноги словно против желания тянули её к дому и она весь путь прошла как в тумане на этих своих ватных, непослушных ногах.
У самого подъезда, на свободном от снега пятачке асфальта сидел щенок с длинными, детскими лапами и растерянно-жалкой мохнатой физиономией. Агата прошла было мимо, но пёс взвизгнул тихо и жалобно, а потом посмотрел на неё, как умеют только собаки - снизу вверх, из под приспущенных век, тоскливо и с надеждой. Агата не выдержала: "пошли!". Девочка приоткрыла дверь подъезда, пуская радостно завилявшую хвостом собачонку внутрь.
Квартира, как ни странно, оказалась незапертой, хотя отец всегда за этим строго следил. Сам он сейчас находился на кухне, сидел за столом, а напротив него расположилась незнакомая Агате женщина.
Ни молода ни стара, ей одинаково можно дать и двадцать пять и сорок лет, из того редкого типа людей, которые навечно застывают во времени, не желая стариться. Ее чёрные, длинные, густые волосы спускались волной к плечам и дальше, на спину, почти до самого пояса. Чернота их необыкновенная - глубокая, насыщенная, засасываюшая в себя любой, даже мимолетный взгляд. Никогда ещё Агата не видела таких красивых женщин. Но красота её странным образом казалась пугающей, даже отталкивающей. То была красота горя и смерти.
- Дочка, познакомься с тетей Кирой, - сказал отец. - Она будет заботиться о тебе, пока я не вернусь.
Какой у него уставший и тусклый голос, подумала Агата. Теперь уже и слова ему даются через силу.
Тётя Кира улыбнулась и показалось, будто оскалилась огромная кошка.
- Конечно позабочусь, - сказала она, словно замурчав и подойдя к Агате, присела перед ней на корточки. - Ты молчунья, верно? Ну, а я так люблю поболтать.
- Она у тебя хорошенькая, - повернулась тётя Кира отцу. Ещё раз улыбнувшись, она обняла девочку и поцеловала её в щеку.
- Все будет хорошо, поверь, - произнесла тётя и Агата поежилась от холода, сквозящего в её глубоком голосе, обволакивающем душу темной пеленой.