Однако деваться Анзорову было некуда, поэтому он вздохнул и продолжил:
– В квартире мы обнаружили дневник девчонки, в котором она описала, как умрёт.
– Что значит «как умрёт»? – не понял Феликс.
– Сама написала? – прищурился Шиповник.
– Почерк её, экспертиза уже подтвердила. Да и запись старая, ей несколько месяцев.
– Так. – Подполковник посмотрел на Вербина, Вербин слегка пожал плечами, показывая, что хотел бы услышать чуть больше, и повторил:
– Что значит «как умрёт»?
– Там полно совпадений, – рассказал Анзоров. – Девчонка подробно описала, как будет выглядеть комната, когда мы в неё войдём, как будет выглядеть она сама, и добавила, что видит себя умершей от передоза четырнадцатого февраля, в День всех влюблённых. Дословная цитата: «Всем любовь, а мне – смерть. Почему жизнь так несправедлива?»
– И вы нашли её четырнадцатого?
– Да.
Шиповник и Вербин вновь переглянулись, после чего подполковник усмехнулся:
– Это явно по твоей части, Феликс.
– У неё была несчастная любовь? – поинтересовался Колыванов. – Болезненный разрыв?
– Если несчастная любовь случилась несколько месяцев назад, информация о ней вряд ли нам поможет, – заметил Шиповник.
– Не факт, – протянул Вербин. – Некоторые раны затягиваются долго, а некоторые – не затягиваются никогда.
– С несчастной любовью ещё предстоит разобраться – если решим открывать дело, – ответил Анзоров. – На сегодня я считаю главным фактом тот, что девочка детально и очень подробно описала, как именно её найдут – и всё, чёрт возьми, совпало!
– В этом как раз нет ничего странного, – обронил Феликс.
– Если убийство, – эхом добавил Шиповник.
– Получается, убийца прочитал дневник и решил использовать фобию будущей жертвы, чтобы скрыть преступление? – понял Колыванов. – Замаскировать убийство под самоубийство?
– Тут есть над чем подумать, – проворчал Вербин.
– Ещё как.
– Значит, убийца совсем рядом.
– Нужно проверить, кто имел доступ к дневнику. Или кому жертва рассказывала о своих фантазиях. – Шиповник покосился на Анзорова: – Схема действий проста и понятна, пацан наверняка справится. Мы тебе зачем?
Следователь вздохнул.
– На сегодня получается так, Егор Петрович: Крылов не верит в самоубийство, я не верю в доведение до самоубийства, а местное начальство…
– Местное начальство не верит в убийство, – понял Вербин.
– Или не хочет верить, – уточнил Анзоров.
Объяснять ничего не требовалось – кому охота вешать себе на шею потенциальный «висяк»? Проверку ребята «с земли» проведут, но прислушаются они к тем свидетелям, которые прямо или косвенно подтвердят версию самоубийства, после чего «с чистой совестью» забудут о несчастной девочке.
– Вот я и хочу, чтобы Феликс опытным взглядом посмотрел на материалы. – Теперь Анзоров обращался к Шиповнику, как к старшему среди полицейских. – А там уж как решит. Скажет суицид – будет суицид. Если появятся весомые подозрения – я открою дело. В этих вопросах я Феликсу доверяю.
– У тебя ещё доследственная?
– Да. Если нужно, я её продлю.
– Хорошо. – Шиповник перевёл взгляд на Вербина. – А ты что скажешь? Любитель головоломок, чтоб тебя.
– Впереди выходные, Егор Петрович, время у меня будет, так что могу съездить и посмотреть, что там к чему.
– Вот и хорошо! – воскликнул следователь так, словно они уже пришли к соглашению. – Не сомневался, что ты заинтересуешься.
– Ещё нет, – качнул головой Феликс.
– Да ладно, а то я тебя не знаю. Ты как услышал, что девчонка свою смерть предсказала – сразу стойку принял. Потом ещё благодарить будешь за интересное дело. – Настроение Анзорова заметно улучшилось. – Вот начальные материалы… – Следователь положил на стол бумажный пакет и флешку. – А я побежал.
Попрощался и выскочил за дверь, оставив полицейских в некотором недоумении. Несколько секунд в помещении царила тишина, после чего Шиповник медленно протянул:
– Он чего-то недоговаривает.
И опера дружно кивнули.
– Хотите сказать, что я зря согласился? – тихо поинтересовался Вербин.
– Нет, – ответил подполковник. И тут же уточнил: – Если там убийство – нет. Но когда будешь осматриваться, держи в голове, что Анзоров недоговаривает.
– Не думаю, что он хочет нас подставить, – помолчав, произнёс Феликс.
– Я тоже, – согласился Шиповник. – Но о чём-то он промолчал.
– Пока промолчал.
– Так что будь осторожнее.