— Пожалуй, нет. — Директор побледнел. — Но к чему это...
— Я шестнадцать лет был ответственным за технику безопасности в профсоюзе. Мы целыми днями работали на бетонном покрытии. Однажды я видел, как подсобный рабочий поскользнулся и упал на спину, ударившись затылком о бордюр. У него был проломлен череп, и он провел две недели на ИВЛ, а потом его семья приняла решение отключить его. Я был там, когда его сердце перестало биться. Я проследил за тем, чтобы в правилах появился пункт о том, что каждый обязан находиться на строительной площадке в защитной каске — не только бетонщики и каменщики, а вообще все. Напавшие на Анжелу девочки могли сбить ее с ног, и она могла удариться головой о бордюр на парковке. Могла остаться инвалидом до конца жизни или умереть.
— Ну, шансы на это...
— Взгляните на нее. Посмотрите, какая она худенькая. Если более крупный и сильный человек ударит такую девочку в живот, он может разорвать артерию, может открыться внутреннее кровотечение и она умрет в муках. Удар в живот мог нанести серьезные повреждения. Это уже не одноклассница, которая дергает за волосы или бросается бумажными комочками, это был человек намного крупнее нее — все трое, — явно намеревавшийся причинить боль. Анжела не собиралась их калечить, а лишь пыталась вырваться. На нее напали, и она защищалась.
— Но насилие в любом виде строго... — снова начал мистер Эриксон заученную фразу.
Вито скрестил руки на груди:
— Так в вашей школе защищают хулиганов? Вы считаете, Анжела не должна была защищаться? Должна была позволить, чтобы ей причинили боль, сильно ранили, а может даже и убили? Таков должен был быть итог?
— Думаю, вы не понимаете... — Директор явно ожидал раскаяния и был раздражен иной реакцией.
— А я думаю, вы должны хорошенько поразмыслить, какой вред может принести ваше решение и какой посыл оно несет для других хулиганов и их жертв.
У деда Анжелы был пугающий взгляд, под стать голосу. Даже не повышая голоса, он мог заставить людей побледнеть.
Мистер Эриксон несколько раз облизнул губы и отвел глаза, прежде чем заговорить.
— Учитывая обстоятельства и объяснения Анжелы, я думаю, будет лучше не исключать ее.
— Полагаю, так будет лучше для всех.
— Но, мистер Константайн, я должен вам сказать, что Анжеле нужно сосредоточиться на учебе, — произнес мистер Эриксон, меняя тему. Анжела, очевидно, уже была у него на примете. — У нее один из самых высоких показателей IQ, которые мы когда-либо фиксировали в нашей школе. Вы знали?
— Нет, она мне не говорила.
— И тем не менее. Но ее оценки ниже среднего уровня. Она едва набирает проходной балл. У нее огромный потенциал, но она не использует его. Может, если бы она училась усерднее и старалась вписаться в коллектив, ей не пришлось бы защищаться. Просто взгляните на ее одежду и обувь!
Вито поднял ногу в сапоге и с грохотом опустил ее на директорский стол.
— Что не так с ее обувью?
Мгновение Эриксон таращился на рифленую подошву сапога на своем столе, а потом поднял глаза на Вито.
— Пожалуй... ничего. Дело даже не в обуви, а в том, как она себя подает.
Анжеле было плевать, что о ней думают. Когда учителя писали на доске задачу, она улавливала суть задания одновременно с ответом. Было смертельно скучно ждать, пока остальные поймут или пока учитель дотошно объяснит то, что Анжела увидела в первый же миг. Ее мысли были заняты другим. Она считала, что ей не нужно вникать в эти объяснения, потому и не слушала. Она знала ответ, и этого, по ее мнению, было достаточно.
— Вынужден сообщить, что это происходит не впервые. Вот почему вы здесь. Она дралась и с другими девочками.
— Я знаю об этом, — сказал дед Анжелы. — Все это было несерьезно, просто детские ссоры. Мы здесь не для того, чтобы говорить о таких пустяках или об оценках. Сегодня мы здесь потому, что три девочки постарше пытались навредить Анжеле.
— Мистер Константайн, вы должны понять...
Вито наклонился, сверкнув глазами:
— Сегодня мы говорим о том, что я должен сделать, чтобы вы не причинили Анжеле еще больше вреда.
Лицо директора побледнело, и он прочистил горло.
— Мистер Константайн, я уже сказал, что после объяснений Анжелы, о которых я совершенно ничего не знал, я пришел к выводу, что нет никакой необходимости ее исключать.
— И вы на неделю отстраните от занятий напавших на нее девочек и расскажете их родителям, почему.
Это был не вопрос.
Мистер Эриксон коротко взглянул на Анжелу:
— Что ж, полагаю, это будет правильно.
— Именно так.