Когда четверо латиносов тоже ушли, Барри выключил музыку и вращающийся светильник, разрушив атмосферу. Теперь бар выглядел старым и обшарпанным помещением, пропахшим пролитым пивом, потом, сигаретами и мочой на полу мужского туалета. Но тишина была облегчением.
Анжела вытряхнула пепельницы и помыла их и бокалы, пока Барри считал кассу. Протерев барную стойку, она наскоро подмела пол.
— На этой неделе выручка небольшая, — сказал Барри, протягивая ей сложенные купюры. — Прости, что так мало, Анжела. Я знаю, что на эти деньги ты помогаешь матери и...
— Я знаю. Это не твоя вина.
Никто и ничто не могло помочь ее матери. И никогда не поможет. Что касается денег, обычно она хорошо зарабатывала в баре, так что не могла жаловаться на редкую не прибыльную неделю.
— Остальные девушки уже распределили смены до конца недели.
— Конечно, — сказала она. — Я понимаю.
Он помедлил, думая, чем заполнить тишину, а потом закрыл кассу.
— Может, придешь в следующую пятницу — вдруг будет много посетителей, и для тебя найдется работа? Надеюсь, скоро все наладится, и мы вернем тебя на твои обычные часы.
Анжела не стала считать деньги, которые он ей дал. Она знала, что за несколько часов работы в баре ей заплатят немного. Девушка кивнула, сунув купюры в передний карман шорт, где уже лежали чаевые. Обычно их было много, но со снижением прибыли чаевых тоже стало меньше.
На пути к двери Барри окликнул ее. Она обернулась.
— Обязательно надень эти шорты на следующую смену. Думаю, только они и заставили последнего клиента покупать выпивку. И, возможно, лишь благодаря им я сегодня без убытков.
А еще ее шорты не дали Оуэну свалить.
Анжела улыбнулась в ответ.
— Конечно, Барри. Надену.
Глава 3
В этот поздний час морось уже прекратилась, оставив после себя свежий воздух с резким запахом дождя, сосен и почвы. Это был первозданный аромат — запах самой матери-земли без человеческих примесей. Это природное благоухание освежало после неприятных запахов бара, оставленных людьми.
Когда дождь прекратился, в долину прокрался туман, чтобы вздремнуть этой ночью. Густая плотная завеса создавала ощущение, что кто-то стоит слишком близко, вторгаясь в личное пространство, и Анжела хотела бы отогнать его. От гнетущего тумана ее нервы натянулись до предела.
Она чувствовала запах сосен и бальзаминовых пихт на другой стороне дороги, но сами деревья были скрыты мягкой и серой стеной тумана. Девушка едва различала безмолвную дорогу. Ночью машин почти не было — все, кто находились в городе так поздно, либо пьянствовали, либо работали в ночную смену, либо возвращались с вечеринки.
Ее пикап одиноко стоял на парковке, будто призрак в тумане. Свою машину Барри всегда парковал позади бара.
Возле грузовика стоял Оуэн. Она знала, что он будет здесь.
Серый старый пикап шевроле со стандартной кабиной выглядел не очень презентабельно. Но внешность была обманчива. В ее заниженном грузовике стоял двигатель LS3, а еще тормозная система фирмы Wilwood и модифицированная подвеска.
Один ее знакомый тату-мастер проделал всю эту работу в хорошо зарекомендовавшей себя автомастерской. Он намеревался сделать на пикапе безумную аэрографию для рекламы своего тату-салона, но потерял интерес, когда просто влюбился в грузовой фургон, который, по его мнению, подошел бы лучше. Сделав татуировку на горле Анжелы, он продал ей пикап по неплохой цене. Как он сказал, она была единственной, кто «достаточно крут, чтобы водить такой потрясный грузовик».
Он предлагал перекрасить его, но Анжела решила оставить серый: ей нравилось отсутствие цвета. Неброский серый соответствовал ее ощущению жизни. Яркий цвет волос, пирсинг и татуировки были способом скрыть ее бесцветную сущность.
Ее эмоции пробуждались редко, поднимаясь из внутренних темных глубин, но неожиданно ярко вспыхнули этой ночью. Настал один из тех исключительных моментов, когда все было наполнено смыслом. Каждый звук становился резче, каждое изображение — ярче, каждая деталь — заметнее; каждое слово было пронизано опасностью. Этой ночью сама ее жизнь висела на волоске.
Оуэн опустил руки и постучал костяшками по квадратному магнитному знаку на серой двери грузовика.
— «Курьерская служба Анжелы. Окрыли свою посылку». Я полагаю, это ты.
— Угадал, гений.
Она старалась, чтобы в ее голосе не звучал интерес, но ее нервы были напряжены. Казалось, все вокруг потрескивает. Она пристально смотрела в его темные глаза, позволяя увиденной в них порочности захватить себя.