И бросают в огонь, и они сгорают
Когда у Буди и его жены, недавно отпраздновавших крещение второго сына, пропал первенец, ни у кого в племени не было сомнений, кто тому виной. Несколько дней поисков так и не вывели на след – мальчонка как сквозь землю провалился.
Деревня гудела от возмущенных голосов. Плач убитой горем матери ножом полосовал сердце брата Рикарду, напрасно искавшего слова утешения. Наравне с туземцами он целыми днями обходил окрестности, искал исчезнувшее дитя, сокрушаясь о судьбе его от всей души. Но все же не мог поверить, будто ребенка в самом деле украли эбу гого.
– Они ни разу и не пытались на кого-то напасть. Даже на слабых или спящих, – убеждал он Анну. Жители деревни, впадавшие в ярость при одном упоминании об этих существах, слушать его не стали бы. – Даже на животных крупнее молочного поросенка. Они вовсе не похожи на людоедов!
– Здешним лучше знать, – безжалостно возражала Анна. – Старожилы рассказывали, что много лун назад подлые зверюги уже воровали детей и ели их. Зачем ты их защищаешь?
И впрямь, зачем? Брат Рикарду задумался. Эбу гого казались ему одним из поразительных Господних творений, забавными и смышлеными, хоть и не наделенными божественной искрой разума. К тому же он никогда раньше не встречал упоминания подобных существ и собирался подробно описать их по возвращении из своего путешествия. Он верил, что его записи могут стать весьма популярными среди ученых людей, и тайком мечтал о славе первооткрывателя внутренних земель Флореса.
– Я не хотел бы причинять вред невинным Божьим тварям, – сказал он, устыдившись суетных помыслов.
– А мальчишка Буди не невинный? Жили бы они себе в лесу как раньше и не шатались по округе – никто их не тронул бы.
Спорить было не о чем. Посокрушавшись про себя, брат Рикарду прекратил бессмысленный разговор. Никто не поддержит его здесь, а то и обвинят в злонамеренности. Вся деревня решительно настроилась избавиться от неугодных соседей, и вечером люди собрались, чтобы придумать, как навсегда прогнать эбу гого. Разумеется, монах и его спутница присутствовали тоже.
Глядя на суровые лица, высвеченные во мраке багряными отблесками огня, брат Рикарду невольно вспоминал, как сам чуть не стал жертвой молодых охотников племени. Словно дни, что он прожил здесь, вдруг оказались лишь сном, а вокруг не братья по вере, а все те же кровожадные дикари.
– Мы давно наточили паранги и смазали ядом стрелы сумпитанов, – горячился один из юношей. Брат Рикарду хорошо его знал – смешливый, любознательный, он одним из первых согласился принять крещение. – Пришло время доброй охоты!
– Да, мы готовы!
– Перебьем всех до последнего, чтоб и на расплод не осталось!
Друзья юноши, такие же молодые и горящие азартом, шумно поддержали товарища. Их с трудом удалось угомонить, чтобы выслушать самую старую и уважаемую женщину общины, хозяйку дома, где жил брат Рикарду.
Она не торопилась, сидела, с благодушным спокойствием наблюдая за спорившей молодежью. Дождалась, когда смолкнет шум голосов, в наступившей тишине на несколько мгновений смежила веки, как бы раздумывая о чем-то или наслаждаясь вниманием, сосредоточенным на ней одной. Наконец заговорила.
– Дви выследил, откуда эбу гого к нам приходят. Расскажи, что ты видел.
– Это неблизко, но и не далеко, засветло можно дойти и вернуться, если не медлить в дороге, – сказал Дви, один из самых опытных охотников племени. – Путь я запомнил. Они живут в большой пещере, в лесу над обрывом. Недалеко от вершины.
– Я знаю это место, – отозвался кто-то из юношей. – На вершину трудно добраться с той стороны, кое-где нужно лезть по скалам, как обезьяна.
– Неужели среди вас не найдется ловких и смелых? – Дви усмехнулся, гордясь собой.
В ответ другие охотники вновь загомонили. Задетые насмешкой, они кричали, что готовы пойти туда хоть сейчас и выловить всех тварей до единой еще до рассвета. Но Дви лишь улыбался. Он смог пробраться в пещеру, но проворные эбу гого попрятались в узких лазах и на карнизах под самым сводом, откуда весьма метко бросались камнями и всякой дрянью, вынудив его поспешно отступить.