ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Непредвиденные трудности. Юра выдает себя за психиатра.
К подготовке предстоящего мероприятия я подошел с лихорадочным энтузиазмом. Прежде всего, я пообещал Клавдии все, что она от меня хотела. Кучу перформансов, кучу голых поэтов и поэтесс, слайд-шоу, видео-показы, прочее. И, разумеется, голого лондонского психиатра
Карла Йенсена…
Конечно, у меня был подсознательный страх, что Йенсен может не согласиться, но я его в себе сознательно подавил. Мой страх имел под собой основания. Год назад, когда мы делали фестиваль в лондонском
Ай-Си-Эй, Карл Йенсен был ведущим британским специалистом по наркотикам, но у него еще не было теплого профессорского места в
Новой Зеландии, в сказочной далекой стране, где много солнца, девушек и диких обезьян.
В итоге сбылись самые худшие ожидания – Йенсен лететь в Вену отказывался. Мне нужно было сообщить об этом Клавдии. Я чувствовал, что это ее убьет, поскольку она уже пообещала Йенсена своему руководству. Им всем хотелось увидеть голого психиатра. Мы делили шкурку неубитого кролика, которого я пообещал вытащить из рукава.
Я был в отчаянии. В данной игре я определенным образом блефовал.
Мой блеф не удался. Но я был не виноват. Во всем был виноват
Гадаски. Это он подорвал устои лондонского клуба голых поэтов. Он женился и лег на дно. Он ничего не делал. Это он не смог уговорить
Йенсена, поскольку это был его контакт. А, может быть, он Йенсену и не звонил.
Все дело в том, что Йенсен был бывшим бой-френдом Габи – нынешней благоверной супруги Гадаски. Это она его тогда нам сосватала. Но затем мерзавец Гадаски нагло отшил Йенсена и женился на Габи. Тут я мог понять Йенсена. Ведь люди в своем поведении по-прежнему руководствуются элементарными убеждениями дикаря: если ты украл чужую жену – это благо, а если у тебя украли жену – это зло.
Проклятье! От ярости я был готов даже сам себя укусить! Как все в этой жизни ужасно запутано! И это все накануне генерального уточнения деталей, встречи с техническим персоналом, ди-джеями и дамой из пресс-офиса! Что я им скажу? Где я возьму им психиатра?
Может быть, надо позвонить в психбольницу Штайнхоф? Попросить их об экстренной помощи? Меня, скорее всего, могут понять неправильно.
После бессонной ночи и бесплодных раздумий я пошел прогуляться, оказавшись вскорости, неожиданно для себя, перед рестораном "Кент".
Мысль позавтракать пришла сама по себе. Я толкнул дверь, прошел через смрадную кухню, сеть коридоров, зал и оказался в уже знакомом мне внутреннем дворике. Там, у фонтана, уплетал кусок свежего турецкого хлеба Юра.
– Привет! – окликнул его я.
– А, это ты, Владимир, – обрадовался он. – Присаживайся сюда.
Я подсел к фонтану.
– Что нового? – вежливо поинтересовался Юра.
– Приехал художник Будилов. Привез кучу картин. Если хочешь, можешь что-то купить. Он продает их недорого.
– Я не покупаю картин, – резко оборвал меня Юра. – И вообще я сейчас ничего не покупаю. Я не играю в карты уже несколько месяцев.
Оформил себе социальное пособие. Его мне хватает лишь на еду и оплату квартиры.
– Понятно, – протянул я. – Но тогда ты просто можешь с ним познакомиться.
– Просто познакомиться я с ним, конечно, могу, – без особого энтузиазма кивнул он. – Но с большим интересом я бы познакомился с какой-нибудь бабой…
– Я бы познакомил тебя с Клавой из Бургтеатра, у нее охуительно возбудительные глаза. Она косая, но вполне ебабельная…
– Хорошее слово. Я никогда его не слышал! Это что ли от "бабы" -
"ебабельная", "неебабельная"? Супер! Сам придумал?
– Наверное. А вообще, тебе надо поехать в Россию, пообщаться с народом, пополнить свой словарный запас.
– Денег нет. Разве что попросить у мамы? Но она не даст. На
Россию не даст. Здесь при посольстве есть клуб "Родина", созданный специально для эмигрантов еще при Советском Союзе и явно с подачи
КГБ. У его председательницы сын поехал в Москву. Мечтал всю жизнь поехать. И его там убили. Просто так, на улице. Пырнули ножом и все.
Нет, в Россию ехать опасно… Лучше познакомь меня с косоглазой!
– Боюсь, не смогу.
– Почему?
– Не те отношения.
– А в чем дело?
– Ты понимаешь, я готовлю ночь голых поэтов в казино на
Шварценбергплац. Пригласил массу достойных литераторов. А она хочет еще голого психиатра! У нас в Лондоне был голый психиатр. Так получилось. Был, а теперь нет. А ей подавай психиатра…
– Голый психиатр – это хорошо!
– А кто говорит, что плохо? Но его нет. Был, а теперь нет!
– И что ты собираешься делать?
– Не знаю.
– Хочешь, я попробую сыграть психиатра?
– А ты сумеешь?
– Попробую.
– Супер!
– Можешь меня ей представить. Только не как лондонского, а как венского. Я скажу, что работаю в Штайнхофе.
– А вдруг она не поверит?
– А что ей останется еще? Подумай сам – если нет настоящего психиатра, значит – нужен фальшивый. Значит нужно, чтобы психиатра кто-то сыграл. Психиатра сыграю я. А заодно и проверю, насколько она ебабельная. А?
– Юра, ты вернул меня к жизни! Я перед тобой в неоплатном долгу.
Как я могу тебя отблагодарить?
– Ну-ну, не стоит благодарностей! Все в порядке. Со мной расплатится Клавдия. Из волосатого кошелька, – Юра сладострастно лизнул чайную ложечку. – Когда ты меня ей представишь?
– Сейчас!
– Что значит сейчас?
– Сразу же после завтрака.
– Отлично.
Мы расплатились с турками за нашу скромную трапезу и побрели к станции метро У-6 "Йозефштетерштрассе".
В помещении казино на Шварценбергплац сцены как таковой не было.
Игровое пространство располагалось в центре огромного прямоугольного зала. Стулья для зрителей были расставлены в несколько рядов по периметру. Пол был щедро засыпан осенними листьями. Посередине стояла старая железная кровать без матраса.
– Это все уберут, – сказала Клавдия. – Здесь пока по вечерам играют спектакль.
– Значит, ничего этого здесь не будет?
– Ничего.
– А где будут сидеть ди-джеи?
– Вот там справа на возвышении. Там поставят пульт.
Два безличных ублюдка, одетых в спортивном стиле поколения
Эм-Ти-Ви, в вязаных шакочках-пидорках на коротко стриженных безмозглых бошках, недовольно шныряли по углам. Это были "Крудор и
Дорфмайстер" – якобы известные немецкие ди-джеи, которых я на самом деле не знал. Однако Клавдия сказала, будто бы они очень крутые.
Самые крутые ди-джеи в Германии и Австрии! Они должны будут ставить диски после наших перформансов. Партии продолжится до утра. С
"Крудором и Дорфмайстером" крутился невысокий обсос по имени Мики – их продюсер.
– Мы думаем, что денег слишком мало, – нагло заявил Мики. – Если вы не увеличите нам гонорар вдвое, мы с вами не работаем!
– Пусть пригласят вместо нас ди-джея Бо-Бо! – злобно выкрикнул один из ублюдков, гаденько захихикав.
– Я был однажды на вечеринке ди-джея Бо-Бо, мне понравилось, – наивно сказал я, сразу же пожалев о сказанном.
– Нас здесь оскорбляют! – истерически заорал ублюдок в шапке-пидорке, закатывая рукав своего черного бодлона по локоть.
Его жест я воспринял как призыв к драке и сразу же встал в боксерскую позу, чтобы ебануть ему в грызло, в случае, если он на меня нападет. Но на мне тут же повис их низкорослый продюсер Мики.
– Ты что, охуел? Разве он тебе что-то делал? – завопил он.
Ублюдок в свою очередь впился зубами себе в запястье, пытаясь с диким воем перегрызть свои исколотые в тухляк вены наркота.
– Нас здесь обижают, – задыхаясь от истерики, повторял он. – За такие деньги пусть приглашают ди-джея Бо-Бо!
Мики оставил меня и бросился к нему.
Я даже испугался, что он может отгрызть себе руку. Вся эта сцена выглядела довольно жутко. Но крови не было.
– Ладно, я поговорю с директором, – сдалась Клавдия.
Урод вынул изо рта обслюнявленную руку и радостно улыбнулся.
– Когда вы дадите нам окончательный ответ? – деловито спросил
Мики, словно бы ни в чем ни бывало.