Рита стояла у окна, отодвинув рукой тканевые жалюзи, и увидев пустую Анькину скамейку, с облегчением отпустила жёсткие голубые полосы, и они закачались, как маятник, постепенно затихая.
Майорша подошла к стулу и села напротив Маринина, мирно разбирающего документы. Её большие кошачьи глаза, немного вытянутые к вискам, и широкая, даже слишком, улыбка, были поражены злой обидой.
— Поговори с ней. Тебя она послушает.
Маринин беспомощно развёл руками.
— Я должен ей что-то объяснять? Рит, как ты себе это представляешь?
Она помолчала, словно хотела признаться, но не решалась.
— Знаешь, как она меня называет?
Маринин молчал. Рита вопросительно кивнула.
Маринин поднял стопку бумаг вертикально, постучав по столу, и прикрывшись этим бумажным щитом, закусил улыбку.
— Не знаешь….
— Знаю, — с каким-то даже торжеством произнёс Маринин и, положив бумаги, всё таки не решился посмотреть на Риту.
Она резко встала, отошла, чтобы он смог видеть её во весь рост, и «сев» на правое бедро, упёрла руки в боки.
— Ты считаешь, у меня кривые ноги? Ну?
Маринин осмотрел Риту, как она того и хотела, с ног до головы, и всячески подавляя в себе желание рассмеяться, но не над ней и её недостатком, который его совершенно не смущал, а над смешным прозвищем, которым Анька наградила его тайную зазнобу.
— Нет. Они с изгибом.
Рита, прекрасно знающая всё о своих ногах, таким ответом осталась, почти, довольна.
— Ты сегодня придёшь? Ты обещал, — по-лисьи пролепетала она, поглаживая его спину, и перекинув руку, свесила её ниже плеча.
— Обещал, приду, — Маринин подёрнул плечом и глянул на входную дверь.
Медленно и нехотя Рита убрала руку, словно тянула за хвост змею, и, наклонившись к его уху, приоткрыла рот, как вдруг раздался стук в дверь, и тут же она открылась и в кабинет заглянула Надя.
— Матвей Александрович, можно?
— Да, Надя, заходи! — охотно пригласил Маринин.
Взяв папку, с которой, видимо, и пришла, Рита окинула взглядом Надю и, виляя бёдрами, плавно переходящими в изгиб, вышла.
Надя села на стул, на котором сидела Рита, положила пакет на ноги и осмотрела кабинет.
— Ремонт сделали. Классно!
— Мне тоже нравится.
— У нас много общего! — радостно заключила Надя, положив голову на локти, сложенные крест-накрест.
— Рассказывай, — чуть растянул губы Матвей Александрович и подпёр голову рукой, по-прежнему изучая документы.
— М-м-м,… да, так….
— На-дя, — настойчиво и нараспев протянул Маринин.
Примерно пол минуты она как рыба, шевелила губами, и наконец, почти прошептала, не глядя на него.
— Мне жить негде.
— В смысле? — он поднял глаза.
— Да, там, понимаете…. Короче, нельзя мне домой.
— Почему? Что случилось?
— А чё там делать? Каждый месяц новый папа. Задолбали!
— Понятно, — Маринин откинулся в кресле. — Сейчас ты где живёшь?
— Я только утром приехала. Дома ещё не была, и вообще не пойду.
— Ты подробно рассказывай. Давай.
— Да, это не важно, Матвей Александрович. Просто…. Ну, не хочу.
— Так не бывает. На улице собираешься жить?
— Лучше на улице, чем дома.
— Давай, в центр?
Надя отрицательно помотала головой.
— Почему?
— Чё я там забыла?
— По крайней мере….
— … я буду одета, обута, накормлена и присмотрена, так?
Она с видом всезнайки покивала, и, помолчав немного, добавила, что-то рисуя пальцем на столе.
— Маму тогда прав лишат.
— Надь, но я-то чем могу тебе помочь?
Надя пожала плечами.
— Давай, так. Сегодня, прямо сейчас, оформляем тебя в центр, на ночь, а завтра решим, что делать. Потому как я сейчас не могу — у меня КДН.
Надя понимающе закивала, глядя на Матвея Александровича грустными и жалеющими его глазами. Маринин посмотрел на часы, висевшие над дверью, и, убедившись, что успевает, стал звонить.
— Ирина Николаевна, утро доброе! Маринин. Хочу Вам работы подкинуть, а то скучно, наверное, — заметив, что Надя направилась к выходу, его тихий доброжелательный тон быстро сменился громким и вопросительным, — ты куда? Это я не Вам.
— В туалет.
Глава четвёртая
Следующим утром Надя сидела на скамейке возле отдела, болтая ногами, так же, подложив руки под себя. Анька не пришла, и это красной строкой вписалось в Надино настроение. Конечно, она её не боялась, но видеться не хотелось.
Когда из-за угла показался Матвей Александрович, жадно докуривающий на ходу сигарету, Надя встала и вышла вперёд, так, чтобы он точно её заметил. Он заметил, удивлённо и недовольно посмотрел, и, не здороваясь, ускорил шаг.