- Ты что же это - запоминаешь, когда и как я выглядела? Ненормальный, - бросаю я и встаю. Я осторожно прохожу мимо него и спускаюсь по лестнице. Уже внизу я слышу тихий голос Джоса.
- Похоже, что ненормальный, - шепчет он и замолкает.
Я задерживаюсь на месте лишь на минуту, а после разворачиваюсь и ухожу. Меня захлёстывают злость и боль вперемешку с чувством неопределённости. Я чётко осознаю, что видела Джоса и раньше, что я знала его, но никак не могу вспомнить, где и когда. Словно память пыталась оградить меня от ещё одного удара. Поэтому я решила оставить попытки вспомнить хотя бы его фамилию.
Когда я возвращаюсь домой, гостей уже нет. На кухне лишь мама и тётя, убирают со стола и моют посуду. Я проскальзываю мимо них, поднимаюсь в комнату и громко хлопаю дверью, чтобы они были в курсе моего возвращения.
Я достаю из-под кровати маленькую коробку и открываю её. В ней всё то, что так сильно меня ранит, но пока ещё связывает с отцом. Его фотография, блокнот со стихами, открытка к Рождеству, брелок в форме буквы Э. Папа всегда говорил, что Э - значит, Эммелин, но я всегда знала, что это Эммет - его собственное имя.
Вот и всё. Остаётся лишь скрипка, но её не поместишь в маленькую коробочку. Когда-то скрипка была для папы всем, а для меня всем был папа. Я с той же злостью, что одолевала меня сегодня весь день, захлопываю коробку и ставлю её обратно под кровать.
Я засыпаю быстро, но уже через час просыпаюсь с криком. Мне снилось, как молодой парень вырезает моё сердце и съедает его на глазах у сотни людей. Их подбадривающие крики разносятся эхом. И когда я вижу лицо парня, я понимаю, что передо мной Джос, весь в моей крови.
После того, как я всё же успокаиваюсь после ночного кошмара, я вдруг чётко осознаю, что именно не давало мне покоя. Я разгадала загадку, которая с самого начала была на поверхности. Сегодня на крыше сарая со мной болтал Джос Эгберт, никто иной, как сын шерифа Эгберта, который так и не смог раскрыть тайну убийства моего отца.
Глава 2
То, что я вспомнила после очередного ночного кошмара, не даёт мне покоя, и я так и не засыпаю до утра. Точнее, я пытаюсь, но каждый раз лицо Джоса всплывает у меня в памяти, и я боюсь закрыть глаза. Я успокаиваю себя, убеждая, что мне ничего не грозит, и Джос не маньяк, и его отец тоже, но все эти годы я всем сердцем ненавидела шерифа Эгберта, который спустил на тормозах дело папы.
Мама всегда говорит, что поимка убийцы не вернёт нам отца, и я это понимаю. Но вместе с этим я думаю совершенно о другом. Я думаю, что убийца не должен оставаться безнаказанным, он не имеет права жить обычной жизнью, обедать и ужинать, смотреть фильмы по вечерам в кругу семьи в то время, как от моей семьи ничего не осталось. И это полностью его заслуга.
Ещё я всегда хотела узнать причину, хотела понять, да и до сих пор хочу, кому мог помешать мой отец, самый тихий и спокойный человек во всем нашем городке. Что он сделал такого, что заслужил лежать под землёй вместо того, чтобы и дальше играть на своей скрипке и учить меня различать звуки.
Мама часто говорит, что во мне играет юношеский максимализм, что я ещё слишком мала, а жажда справедливости в моём возрасте - это естественно. Порой я злюсь на маму за такие слова. Я давно перестала быть ребёнком. Ещё шесть лет назад, когда умер отец. Тогда всё изменилось. Но мама никогда этого не понимала.
Хотя и я никогда не говорила ей главную причину, по которой мне важно было найти убийцу отца. Просто каждый день в течение этих лет я боюсь засыпать и просыпаться, боюсь заходить в дом и выходить из него, боюсь, что утром за завтраком в последний раз вижу сестру и брата. Боюсь, потому что тогда, шесть лет назад, этот человек, всадивший пулю в моего отца, обещал вернуться и убить каждого в этом доме.
С тех пор я привыкла прислушиваться к каждому звуку, присматриваться к каждой тени и бояться. Я знаю, наверное, все виды страха.
И вина шерифа Эгберта состояла именно в том, что он не придал никакого значения моим словам и страхам. Он искал убийцу несколько месяцев, а потом сказал, что дело зашло в тупик и порекомендовал не переживать.
- Он вряд ли хотел убить вас всех, - сказал он мне тогда. - Он просто хотел напугать Эммета. Постарайтесь жить дальше.
Должно быть, для него это просто, но я до сих пор не знаю, как именно я живу, и можно ли назвать это жизнью.
Когда я вспомнила фамилию Джоса, всё встало на свои места. Теперь я понимаю, откуда ему известно про поминки, про шесть лет и про моё горе, хотя признаюсь, что меня немного удивляет этот факт. За годы работы его отца дел было несколько сотен. Так что, либо Джос помнил их все, либо интересовался именно моей историей.