— Ладно, — выговорившись, блондинка поняла, что дальнейшее обсуждение её бывшего ничего хорошего не принесёт и осушила свою тару со спиртным. Хоть и на душе скребли кошки, она выдавила из себя подобие улыбки. — Хватит, не достоин этот придурок того, чтобы мы ему так много чести уделяли.
— Правильно, моя девочка! — женщина гордо подняла голову и похлопала дочь по плечу. — Давай лучше музыку включу.
Потянулась худой загорелой рукой за пультом и включила плазму, висящую на стене позади неё. По телевизору как раз крутили новости. Ребекка уронила пульт и наклонилась за ним.
— Сегодня стало известно о смерти бывшей жены крупного бизнесмена, владельца холдинга «Био-Дайнемикс», Самаэля Денницы. Смерть наступила вследствие самоубийства.
— Мам, подожди, — сказала Вики прежде, чем успела подумать, когда женщина намеревалась переключить канал.
— Пара развелась десять назад. У Самаэля и Лилит есть несовершеннолетний сын. Как сообщает подруга погибшей, именно из-за плохих отношений с последним Лилит могла пойти на такой отчаянный поступок, — монотонный голос с телеэкрана заставил сердце девушки замереть от услышанного. Гвоздём в крышку гроба стали следующие кадры и комментарии телеведущей:
— Сейчас мы свяжемся с нашим корреспондентом Лорой Палмер, она находится у особняка Денницы. Здравствуйте, Лора. Удалось ли узнать хоть какие-то подробности гибели Лилит Денницы?
— Здравствуйте, Ханна. К сожалению, члены семьи немногословны. От прислуги также удалось узнать немного: наш источник подтвердил, что отношения у женщины с сыном были и вправду не самыми тёплыми. О, кстати, вот и сын!
Камера повернулась в сторону бледного, измученного брюнета. Он как раз вышел из машины в сопровождении водителя. Его глаза были потухшими, брови нахмуренными. Чёрный галстук висел на татуированной шее и безвольно шатался с порывами ветра. Руки еле заметно подрагивали.
— Здравствуйте, мистер Денница. Как вы прокомментируете…
— Без комментариев, — он выставил правую руку вперёд, затыкая навязчивую журналистку, направляясь быстрым шагом к дому.
— Ох уж эти журналюги, — женщина закатила глаза и откинулась на спинку своего кожаного кресла, — какими бы эти люди не были, у них горе. Неужели нельзя оставить их в покое?
— А сейчас переходим к другим новостям…
И Ребекка переключила на музыкальный канал. Играла какая-то попсовая песня, которая не нравилась ни матери ни дочери. Вики побледнела, и, сжимая синюю ткань своего платья, попросила:
— Мам, дай, пожалуйста, свой телефон на минутку.
— На, — протянула устройство женщина, косо глядя на дочь.
— Спасибо.
Быстрыми движениями пальцев ввела знакомый номер телефона и в поле для смсок написала следующее:
«Люцифер, прими мои искренние соболезнования.»
Дрожащими от волнения пальцами нажала отправить. Тяжело вздохнув, отдала телефон матери. Тогда зазвонил её собственный: незнакомый номер. Всё таки подняла трубку и услышала голос папы:
— Привет, милая! Прости, что пропал. С днём рождения, малышка!
— Спасибо, пап. Я уже думала ты забыл обо мне, — Уокер-старшая понимающе кивнула Вики и вышла из кабинета. — Даже не сказал мне, что в Европу уехал…
— Знаю, милая, прости. Просто бабушке срочно понадобилась медицинская помощь, ей нужно было делать операцию. В Италии как раз был подходящий доктор готовый взяться за это. Вот мы и поехали… Прости, что не сказал, — у девушки складывалось впечатление, что отец что-то скрывает, но она решила не акцентировать на этом внимание. Она просто была рада его слышать, — всё было в такой суматохе, что я даже и не понял, как мы оказались здесь.
— Как бабуля? — блондинка откинулась на своё кресло и устало прикрыла глаза.
— В порядке, в понедельник летим домой. Скоро встретимся, родная. Как там Элли?
— Скучает, как и я.
Они поболтали ещё немного, Вики хотела спросить тысячу вопросов, например: кто избил её отца, почему он не выходил на связь раньше, что за такие проблемы у бабушки… Но задать эти вопросы она так и не решилась — не хотелось рушить приятный разговор. Вскоре вернулась мать и они продолжили болтать.
— Мы переезжаем в понедельник, — Вики подавилась ромом с колой. — Тише-тише…
— В смысле? Зачем? К Фредерику?
— Да, к нему, — Ребекка поглаживала дочь по спине, понимая, что та сейчас не очень довольна. — Мы уже подготовили ваши с Элли комнаты.
— Ма-ам, — Вики закатила глаза. — Может, лучше не надо?
— Солнышко, так будет лучше: папа решил продать дом и отдать свои деньги на лечение бабушки. Я отдам ему и свою часть.
— Что с ней? — голос девушки дрогнул. — Неужели, всё так плохо?
— Карцинома, рак молочной железы. Третья стадия.
— Что теперь? Папа уезжает жить к бабушке за несколько сотен километров отсюда, а мы с Элли к Фредерику, да?
— Именно.
— Мам, меня пугает его сын. Элли тоже, — девушка подняла взгляд на мать. — Она вообще в ужасе при одном только его виде. Я не хочу, чтобы мы с ним жили под одной крышей.
— Не переживай, — поглаживание по спине немного успокоило блондинку. — Осенью он улетает в Гарвард, будет учиться там на юриста. Всё будет хорошо — потерпите лето.
— Ладно, — тяжело вздохнула и осушила свой бокал. Всё-таки, что плохого может случиться за три месяца?
— Ах, да! — мать стукнула себя по лбу ладошкой. — Фредерик попросил поздравить тебя с праздником от его имени. Держи, — она вложила в ладонь девушки ключи от машины. — Машина, на которой тебя привёз Говард отныне твоя.
— Гелик? — челюсть Вики можно было поднимать с пола.
— Гелик, — кивнула женщина лучезарно улыбаясь.
— Знаешь, — засунула ключи себе в сумку, — а твой мужик знает, как найти ко мне подход. А ресторан тоже его рук дело?
— Да, — призналась Ребекка, обнимая дочь. — Там такая история…
Мать с дочерью разговаривали до поздней ночи. Вики вмиг почувствовала себя такой счастливой, что готова была расцеловать всех вокруг. Примерно таким получился самый неоднозначный день рождения в её жизни…
Понедельник. Кладбище Уиллет. 10:15 утра.
«Band of Horses — Funeral»
Погода в тот день была скверной: небо затянуто чёрными тучами, а резкие и пронзительные порывы холодного ветра проникали своими когтистыми лапками прямиком в саму душу. Несколько людей в чёрных одеяниях собрались вокруг свежевскопанной могилы, подготовленной специально для Лилит. Никто до последнего не знал, где именно будет похоронена женщина — на церемонию прощания позвали нескольких приближённых и скинули адрес смской за полчаса до начала. Всё лишь бы избежать внимания назойливых репортёров.
— Люцифер, ты как? — спросил отец, приобнимая отпрыска за плечо.
— В порядке, — сглотнул ком в горле, бросая взгляд на пустую яму.
— Они все так на тебя смотрят, — грустно заключил мужчина, а парень, соглашаясь, кивнул. — Несмотря на эти взгляды и слова прессы, не смей винить себя, ты меня понял? — очередной утвердительный кивок.
От слов отца не стало легче. Винил ли Денница-младший себя в смерти матери? Однозначно. Никто бы не выдержал такого давления со всех сторон: что родственники, что журналисты твердили одно и то же. Откуда он мог знать, что Лилит приехала не потому, что у неё бабки кончились, а затем, что хотела наладить отношения со своим бывшим мужем и чадом?
В своей предсмертной записке она написала «В моей смерти прошу винить только меня и мою глупость, из-за которой я стала никому не нужной. Даже собственному сыну. Простите, но я так больше не могу.». Понятное дело, все взялись перекручивать слова так, как им удобно. Лишь бы выставить парня монстром и получить высокие рейтинги. Родственники же просто потешались над чужим горем, буквально упивались им, потому что Самаэль был лучше, умнее и богаче их всех вместе взятых. Любое горе в его семье — им радость.
Носильщики принесли гроб, за ними пришел священник. Начал отпевать усопшую душу, читая псалмы из Библии.