— Мальбонте Фрай, — тихо произнесла Вики, допивая какао. Глаза женщины резко помрачнели, а рука перестала писать на полуслове. Шатенка поджала губы. — Что-то не так, — утвердительно прошептала девушка на выходе.
— Милая, я не смогу принять это заявление. Для твоего же блага, прости, — слова обрушились ведром холодной воды на белокурую голову.
— Могу я поинтересоваться почему? — Вики смотрела сквозь женщину сжимая плед трясущимися пальцами. — Почему я не могу рассчитывать на закон, когда моё право нарушили?
— Ты восьмая за три месяца, четыре девушки погибли, а ещё троих искалечили. Его откупят, ты ведь знаешь, а твоё здоровье или жизнь не вернуть. Не пойми меня неправильно… Я просто пытаюсь тебя чисто по-человечески защитить.
— Неужели на него нет управы? Почему? — женщине было понятно, откуда у девочки столько злости и возмущения, саму переполняли такие же чувства, но сделать ничего не могла. — Хотя, можете не отвечать, — голос задрожал, а к глазам подступили предательские слёзы. — Пошла нахуй страна, в которой меня не могут защитить от ебаного насильника!
С этими словами она пулей вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью, а затем решительно двинулась на улицу, где чуть не сбила с ног какое-то тело. Она ничего не поняла, когда сильные руки прижали её к широкой мускулистой груди, но именно в тот момент она впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. Хоть на те жалкие моменты, когда вдыхала запах знакомого геля для душа, сигарет и алкоголя со смесью чего-то кислотного. Она вжалась в Люцифера точно так же, как и он в неё.
— Что с тобой случилось? — хриплый голос у уха заставил девушку незаметно для Денницы вздрогнуть. Опять перед глазами появилась страшные картинки, от которых некуда бежать и некуда деваться.
— Я… — больше всего на свете она хотела сказать, даже рот открыла а потом подумала, что а вдруг полицейская права и не стоит никому говорить? Раз тут полиция бессильна, то что сможет Люцифер? Мальбонте психопат, которых ещё надо умудриться поискать, и его ничего не остановит. Уокер не могла допустить, чтобы из-за неё кто-то пострадал. Тем более, чтобы пострадал Люцифер. Как бы она не отрицала, девушка тосковала по нему, безумно и да, она его боялась за него больше, чем за себя. — Я н-не могу, п-прости.
— Подожди, — ей было слишком больно не видеть его целый месяц, ещё больнее — оставаться тут с ним. Ей казалось, что не уйди она в тот момент, не ушла бы и вовсе, навлекая на Люцифера огромные проблемы. — Вики, прошу.
— Кто тебя обидел? — Вики заметила, как вспыхнули глаза парня и заходили желваки на щеках. Она поняла, что ему действительно не плевать, но какая уже была разница?
— М-мне никто н-не поможет, — и убежала в машину. Путь домой, хотя ей это место казалось омерзительнее некуда, занял намного меньше времени, потому, что ехала Уокер с заметным превышением скорости.
Войдя в комнату, она забаррикадировала вход прикроватной тумбой, на которой по счастливой случайности, или не очень, забыли вытереть следы её крови. Хотя остальное вроде как убрали. Также подставила под ручку подсвечник, чтобы никто точно уже наверняка не проник к ней в жилище. Тело бросило в холодный пот и дрожь при одном только взгляде на кровать. Девушка поспешила взять чистую одежду и отправиться в душ, где её опять накрыли воспоминания. Заливаясь слезами, пыталась с усердием выдраить каждый сантиметр своего тела, от жёсткой мочалки оставались маленькие царапины. Кипяток стекал по её коже непозволительно долго — начинало жечь. Восемь раз вымыла волосы и именно в этот момент она их возненавидела: казалось, запах одеколона обидчика въелся намертво, хотя на самом деле, она уже давным давно его смыла. Бросила задумчивый взгляд на мокрые, слипшиеся пряди, резко выключила воду и подскочила с места. От таких манипуляций между ног ужасно заныло, Вики поморщилась, шипя, но не остановилась. Схватила ножницы и начала свирепо орудовать ими, безжалостно рубая мокрые пряди. На то, чтобы укоротить свои волосы на три четверти ушло менее минуты. Уокер уронила ножницы в кучку остриженных волос и отошла чуть подальше от зеркала, чтобы оценить своё творение: мокрые пряди свисали до середины шеи, на лице девушки был животный оскал, а глаза сверкали неподдельной злобой.
— Я заставлю ублюдка давиться этими долбанными волосами, — пообещала сама себе в зеркало и хрипло рассмеялась предвкушая сладкий вкус мести. Внутри пылал пожар из ярости и решимости. — Ты не на ту нарвался, уёбок.
========== Часть 8. ==========
Комментарий к Часть 8.
Описанные ниже методы похудения НИ В КОЕМ случае не стоит пробовать на себе. Вот прям совсем не надо. Это очень неприятно, а ещё опасно для жизни. Поверьте на слово повидавшей в жизни дерьма, мне — оно того не стоит.
Внимание! Спасибо за внимание и приятного чтения 😌
Сложно сказать, что Вики была потрясена тем, как она выглядела в зеркале сейчас — спустя три месяца с того злополучного дня. Чего не скажешь о Ребекке, которую такие изменения во внешности дочери пугали до ужаса. Оно и не странно — не было больше той девочки, любившей нежность, пастельные цвета и книжки о любви. Зато была огрубелая, циничная и бескомпромиссная стерва, гардероб которой состоял исключительно из одежды чёрного цвета. Всё светлое она сожгла в железной бочке на заднем дворе на следующий день. В прямом и в переносном смысле этого слова. Стояла в чёрном худи, в чёрных спортивных штанах и с остервенелым взглядом закидывала тряпки и обувь в бочку. В тот день прежняя Вики Уокер умерла окончательно, дав дорогу жесткой и жестокой Виктории.
На следующий день после первого инцидента, она проснулась на полу возле дивана и на полном серьезе думала, что это всё случилось не с ней, а с кем-то другим. «Это был ночной кошмар» — твердила она себе, пока не решилась встать. Но резкая боль и жжение во влагалище вернули ей ясность ума и ощущение реальности. Тем не менее, девушка нашла в себе силы подняться и отправиться в магазин. За сигаретами и, как потом оказалось, за чёрной краской для волос. Решение сменить внешность пришло внезапно. Вики просто сновала между стеллажей, пока не наткнулась на заветную коробочку и не приняла молниеносное решение. Холодный ветер пробирался под чёрную кофту, пока девушка пыталась зажечь фитилёк сигареты отсыревшей спичкой. Стихия небрежно разбрасывая в стороны криво подстриженные короткие волосы, заставляла девушку кривить носик от недовольства. Жалела ли она о такой кардинальной «смене имиджа»? И да, и нет. С одной стороны она любила и лелеяла свои пшеничные локоны, а с другой… Память беспощадно и методично подкидывала картинки недавнего происшествия, заставляя душу Вики сначала крошиться, а потом вовсе рушиться с ужасным треском и грохотом. Фантомная боль в затылке каждый раз напоминала о том, как те самые любимые волосы стали причиной её беспомощности. На лице опять появилась гримаса всепоглощающей ярости, а костяшки пальцев побелели, крепко сжимая коробку с краской и пакет с окислителем. Плотный картон под её пальцами помялся.
Кстати, с того дня она в своей кровати так и не спала — её убежищем стал маленький кожаный диванчик.
Изменения коснулись не только волос: девушка впервые за всю жизнь возненавидела собственное тело. Сама толком не успела уловить тот момент, когда стала себе омерзительной. После второго инцидента, который, кстати, повторился меньше чем через неделю, она несколько часов простояла голой перед зеркалом, таращась в него пустым, невидящим ничего взглядом. Виктория, любящая и уважающая себя в любом амплуа, вдруг осознала, что её излишняя любовь к еде сыграла с ней очень злую шутку. «Быть может, будь я худой, он бы даже внимания не обратил?» — с устрашающей регулярностью проносилось у неё в мыслях. Волей-неволей начала винить себя за случившееся: то была «слишком привлекательной» для насильника, то «недостаточно сопротивлялась». В общем и целом, по её мнению, у девушки было полно причин себя ненавидеть. «Если я похудею, он больше не станет меня трогать. Спорт и диета — слишком долго, мне нужны быстрые результаты, плевать какой ценой» — сказала сама себе и разбила зеркало вдребезги, царапая ладони. Поэтому она перестала есть. Идея морить себя голодом пришла также неожиданно, как и перекрасить волосы. Жаль, что Малю было плевать, на её попытки себя изменить: он всё так же приходил и измывался над ней каждый раз, когда считал нужным.