Я обернулся.
Нет. Это просто невозможно. Почему из бесчисленного множества ресторанов города они выбрали именно этот?..
***
Юля
В понедельник явившись на работу в положенное время, я тут же зашла в кабинет к боссу и молча положила на стол своё заявление об увольнение. Макс ознакомился с ним и вскинул на меня глаза.
— Юля, что случилось? — тон его был обеспокоенным. Но я не собиралась ни верить ему, ни быть тут подопытным лягушонком. Теперь я не верила не только ему, но и его отцу.
Папа ничего не объяснил, но был крайне недоволен тем, что я работаю именно у Ольховских. Получается, отец и сын Ольховские оба знали, что Александр Богопольский мой отец. Но никто ни разу не обмолвился ни словом. Типа, это неважно. Я тоже не придавала этому никакого значения. Но почему — то это оказалось важным для моего отца. И для меня это было приоритетом. Отныне приоритетом. В конце концов, отец и сын Ольховские мне никто.
— Юля, ты можешь объяснить мне всё — таки, что случилось? — настойчиво повторил Макс свой вопрос.
Я взглянула на него почти — что с ненавистью.
— Кстати, я в курсе, что находясь на испытательном сроке, — твёрдо произнесла я. — Должна быть уволена без отработки. То есть с сегодняшнего дня.
— Юля! — простонал он. Осталось только руки заломить, Какая я для него тяжёлая потеря. Играться что ли будет не с кем? Другую найдёт.
— Подписывай! — грубо сказала я.
Он опустил глаза. И нервно подписал.
— Юля, мы ещё увидимся? — вдруг мягко спросил он.
Я офигела.
— Это вряд ли, — подхватив со стола подписанное заявление, бросила я на ходу.
Отнесла заявление в кадры. И уже через час свободная я закрывала за собой двери офиса.
Настроение у меня было так себе. Паршивое. Собственно такое оно у меня было уже с вечера пятницы. С того самого момента, когда я увидела господина Ольховского младшего с очередной красоткой в ресторане. Обидно признаваться себе, что ты оказалась последней дурой между этими двумя великими игроками — отцом и сыном. Зачем им переигрывать друг друга? Им достаточно, что поиграли со мной. При том оба! Вот потешили своё самолюбие. Нет. Прав папа, походу мне надо ещё учиться, учиться и ещё раз учиться. А ещё не факт, что поумнею. Может, я тупая такая?..
С невесёлыми мыслями вернулась я домой. Лена очень удивилась.
— Юль, что случилось? — испуганно спросила она. — Тебя что уволили? — дошло до неё.
— Типа того, — пожала я плечами.
— Это даже к лучшему. Больше времени будет для учёбы, — деловито рассудила она. — Я раздевалась в небольшом холле квартиры. — Ой! — всплеснула Лена руками. — У меня там рыба в духовке печётся. — Она кинулась на кухню. Уже оттуда до меня донесся её голос. — Юлька! У меня тут бутылка сухого вина припасена. Мы сейчас отметим с тобой это дело. Твою свободу! — почему — то радостно кричала подруга.
9.5
Мне не было так радостно как ей. Мне плакать хотелось. Я улеглась на кровать поверх одеяла и предавалась грусти. Почему? Ну, почему? Он так со мной поступил? Я же не кукла. Я живой человек. Выходит, он всё время играл. Заменил свою компьютерную игру на живую. Развлекался в реале. Не удивлюсь, если этот гад ставки на меня ставил!
Ненавижу!
Я резко поднялась с постели и направилась на кухню.
***
Макс.
Началась моя новая жизнь. Жизнь без Юли.
Я много и усердно работал. Качался в тренажёрке. Загружал себя по полной. Странное дело. Я перестал писать игры. Перестал ходить в клубы. Перестал проводить время с красотками. Никто меня не заставлял. Я просто так хотел. Точнее, не хотел. Не то, чтобы я завязал с девушками вообще, но одноразовые отношения поставил временно на паузу. Мне нужно было время подумать, понять, разобраться в себе.
О Юле я старался не думать. Отвлекал себя как мог. Боролся с её образом всяко разно и очень изобретательно. И мне это почти удавалось. По крайней мере, когда я бодрствовал и контролировал себя. Хуже было, когда я спал. Юлька нагло и вероломно приходила ко мне во сне…
Нет. Конечно, я не был так принципиален и пытался ей звонить. Нет. Она не заблокировала мой номер. Но трубку не брала. И тогда я писал ей короткие смски: Как дела? Как учёба?.. На мои послания она не отвечала. Самое смелое моё послание было: Я соскучился. На большее я не решался. Если буду более настойчив, тогда она может заблокировать мой номер. А ведь это была единственная тоненькая нить, связывающая нас.
Родители, Ланка, Женька — никто ни о чём меня не спрашивал. Но по их сочувствующим взглядам я понимал, что они всё про меня понимают и сочувствуют. Молча. И только однажды Ланка проболталась, что она беременна и тут же осеклась. Словно ей было стыдно передо мной быть такой радостной и счастливой, когда я в такой печали. Надо же, какие все чуткие мои родные и близкие люди. Я тоже их всех очень люблю.