Она сложила карту, которую прихватила в «Неясыти», заслонила глаза ладонью от утреннего солнца и прочитала надпись на металлической табличке, прибитой к деревянной стойке ворот:
ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ «БРОУКВУД-ХОЛЛ»
Дом был большой, сложенный из грубого камня и имел четыре узкие башенки. Он стоял в окружении раскисших полей, за которыми начинался лес, что раскинулся на дальней стороне долины; в свете утреннего солнца верхушки деревьев сверкали золотом.
Приют нисколько не походил на дом престарелых. Скорее уж на крепость какого-нибудь средневекового замка. Ему самое место было в колоде «Короны Эльтрата» Джонатана. Только там он назывался бы как-нибудь по-глупому, скажем, «Башня лорд-мага, 8-го класса».
Вокруг царила тишина. Только каркала где-то вдалеке ворона.
Хэтти с трудом сглотнула. Она понимала, что поступает неблагоразумно. Что бы сказал папа, узнай он, чем она тут занимается?
Хэтти сунула руку в карман джинсов и стиснула лежавшее там помятое письмо. «Приезжайте, пожалуйста, ко мне».
С тех пор как бабуля приезжала погостить в Лондон, папа предпринял еще несколько неловких попыток устроить Дидре встречу с внуками, и с памятного пикника в Нью-Форест прошло больше года. Тогда вместо сэндвичей бабуля прихватила большую сумку грибов, но есть их папа запретил: мол, они могут быть ядовитыми – и все остались голодными.
Хэтти помнила, что потом они подбросили бабулю, которая так и сжимала в руках сумку с нетронутыми грибами, до железнодорожной станции. Они оставили ее одну на перроне и поехали домой, а Хэтти смотрела, как уменьшается вдали ее одинокая ссутуленная фигурка.
Она сделала глубокий вдох и, шурша гравием под ногами, перешла дорогу. Двинулась дальше, петляя между лужами, которые остались после дождя накануне.
У порога снова остановилась. И чего она так разнервничалась? Это же дом престарелых, хоть и странный. Бабуля, наверное, сейчас там, пьет чай с кексами в компании друзей-постояльцев. Играет с ними в бридж или еще во что. То-то все удивятся, какая Хэтти молодец, а полиция отзовет поиски. Ведь бабуля же нашлась.
Хэтти нажала кнопку звонка.
Изнутри послышались шаги. Что-то тяжело щелкнуло, заскрежетал, отодвигаясь, засов. Затем массивная дубовая дверь со скрипом распахнулась, и наружу выглянула девочка-подросток. Она была небольшого роста, стройная, в носу у нее висело колечко, а лоснящиеся белокурые волосы она собрала в хвостик сбоку. На ней были рваные джинсы и мягкий розовый джемпер. Она напоминала Хэтти медсестер, которые ухаживали за ней в больнице, когда ей удалили гланды.
– Привет. – Хэтти протянула руку, как папа, когда знакомился с кем-то.
Девочка взглянула на руку, выгнула бровь.
– Я… э-э… – замялась Хэтти. Она вдруг чего-то смутилась, но чего – сама не поняла.
Уголок рта девочки дернулся, и вот уже ее губы растянулись в широкой улыбке.
– Привет, я Скай. – Она поманила Хэтти внутрь. – Как раз чаёк заварила. Печенье хочешь? У нас есть имбирно-ореховое.
– Да. То есть спасибо, было бы здорово.
Скай повела ее в огромную прихожую с каменными стенами. В темноте задувал сквозняк. Из-за этого внутри дом казался еще более средневековым, чем снаружи. Девочка была без обуви, только в носках, но то, что Хэтти прошла внутрь не разуваясь, ее, похоже, не смутило.
– Я бы тебя записала, но у нас журнал переполнен, – бросила Скай через плечо. – Ну и потом, мне как-то фиолетово. Ты только не проболтайся никому, ладно? И смотри, не сломай ничего.
Насвистывая тихонько себе под нос, она скрылась в боковой двери, и Хэтти осталась в прихожей одна.
Она огляделась, присматриваясь к деталям. На стене висел огнетушитель – похоже, единственный современный предмет в этом месте. Все вокруг было из темного полированного дерева – от потолка и до балясин широкой изогнутой лестницы на второй этаж. С потолка свисала тусклая латунная люстра. На стенах пылились написанные маслом картины, с которых на унылом темном фоне взирали бледные лица. И все это окутывала тишина.
Хэтти невольно вспомнила буклет Джонатана: ведьмы, гоблины, богатая и загадочная традиция фольклора и магии…
Взгляд сам собой остановился на зеркале в полный рост, на стене в дальнем конце прихожей. Его так густо покрывала черная патина, что Хэтти едва разглядела очертания собственного отражения. Нет, это не зеркало. Присмотревшись, Хэтти увидела с одного боку петли, с другого – щеколду. Это была дверь. Дверь целиком из серебра.
Хэтти нахмурилась. Серебряных дверей она еще не видела. Глядя на блестящую поверхность, она вдруг испытала приступ тошноты. Дверь одновременно и отвращала, и манила.