— Я знаю, — ошарашил меня он.
— Знаешь? — и мне казалось, что я впала в ступор.
— Да, я там был. Но не подошёл не потому, что не хотел, а потому, что у меня не было главного.
— Но…, — и ненавистная влага все-таки затопила глаза. Что это значит? Что он такое говорит?
— Иди сюда, — и тут же, по своему обыкновению, он сгреб меня в охапку, сцеловывая мои слезы, но продолжая топить меня, — Малинка, если бы ты дала мне хотя бы шанс что-то сказать тебе, то я показал бы, что мне тогда реально звонил отец и именно к нему я и поехал, а не к Пелех. Потом я бы мог, если бы ты только захотела это, предоставить тебе свой телефон в полное распоряжение, где бы ты увидела, что последний раз я писал ей еще по осени, да и то в другом мессенджере. Но не суть. Сейчас у меня есть нечто большее, против чего уже не попрешь. И теперь я хочу, чтобы ты послушала вот это, — и он выпустил меня из рук, развернулся и взял с прикроватной тумбочки свой телефон.
— Что это? — уставилась я на экран, где значилась вчерашняя дата и даже адрес нашего Альма-матер.
— Это чистосердечное, — и кликнул на значок воспроизведения.
И я слушала, а потом все больше закипала от шока, негодования, своей непроходимой тупости и невероятного счастья, что Демид до последнего стоял за меня горой. И в моей голове тут же сложился весь пазл. О, Боже, как же жестоко и технично меня развели, что и не прикопаться, но я должна была сама достучаться до истины, а не страдать в одиночку две недели, мучая и своего любимого человека тоже.
Я непроходимая дремучая наивность!
— Мне так стыдно, — качала я головой, когда запись наконец-то закончилась, — но какая же она сволочь! Так бы и придушила, Дём! — негодовала я.
— У меня есть для нее кое-что получше, Малинка, — грустно улыбнулся мне мой парень.
— И что же?
— Равнодушие.
— Но! — уж было собиралась протестовать я, но притихла, когда Громов перебил меня.
— Агата, пойми, эта Карина до мозга костей токсичный человек. Как кусок дерьма, понимаешь? Дотронешься до нее, и сама испачкаешься, отравляя все вокруг ее тошнотворными миазмами. И чем сильнее будет наше давление, месть или ответная пакость, тем больше мы изваляемся в этой ее гнилой сущности. Она только этого и ждет, чтобы кайфануть от нашего негатива, вступить в эту войну, насыщая себя нашими негативными эмоциями. Я не хочу этого. Я счастлив просто быть рядом с тобой. И единственное, что мы должны сейчас сделать, так это намотать всю эту ситуацию на ус. Все! Только жизненный урок, остальное в топку.
— Я просто не понимаю, как можно быть такой? — покачала я головой, соглашаясь со всеми его доводами.
— И понимать не надо. Это не для нас, — и его губы нежно прикоснулись к моим губам, а потом он так сильно стиснул меня в своих объятиях, что я задохнулась, а он зарычал, — но если ты еще хоть раз отчебучишь что-то подобное, то я тебе задницу надеру! Поняла меня?
— Да, — согласна закивала я и уткнулась носом в его ключицу.
— Глупышка моя. Придётся тебе выйти за меня замуж, а то с тебя станется мне и дальше кровь пить, — бурчал где-то в районе моей макушки Демид, а мои губы растянулись в улыбке.
— Так себе предложение, знаешь ли, — пропыхтела я и постаралась выпутаться из его рук, но у меня ничего не получилось.
— Это не предложение, — и его грудь завибрировала от смеха.
— Ничего не знаю! Хочу романтики! — и укусила его за шею.
— Значит будет! Но знай, выбора у тебя все равно нет, — и его рука скользнула мне на ягодицу, ощутимо сжимая ее, а потом и прихлопывая.
— Знаю, — кивнула я и мы опять растворились друг в друге…
Как итог, из постели мы выбрались только к обеду, будучи жутко голодными. Но перекусить нам никто не дал. Ага, мои родители очень настойчиво пригласили нас в гости. И так уж получилось, что прямо к столу. Конечно, я вся была натянута как струна от всей этой ситуации, но Демид только улыбнулся и согласно закивал.
И вот они мы, сидим и уплетаем за родительским столом мамины изумительные котлетки. И никто нас, знаете ли, не пытал особо. Наоборот, родители счастливо улыбались, а папа в конце трапезы так вообще выдал:
— В следующий раз, Демид, разрешаю тебе сразу ее хватать и тащить в свою берлогу для более основательного выяснения отношений. А то удумала тут нам две недели реветь белугой, чуть всю квартиру не затопила.
— Следующего раза не будет, — кивнул тот отцу со знанием дела и подмигнул мне.
— Вот и чудесно, — взмахнула руками мама, — еще салатика? — спросила она у моего парня и он радостно и согласно закивал. Ну еще бы, поесть мы любим!