Ну и Демид вывернул по направлению обратно в город и врубил радио, только чтобы больше не слушать этого синего горемыку. Наугад и погромче. И тут же салон автомобиля затопило звуками Бритни Спирс, поющей о том, что она опять это сделала.
И, честно, я думала, что парни тут же попросят вырубить эту балалайку. Но нет! Нет, черт возьми! И что тут началось, мама дорогая!
— О-о-о, врубай громче, Гром! — орал Аверин, а Гордеев и Ветров уже схватили невидимые микрофоны и во всю глотку подпевали певице, да так артистично, что я не могла сдержать смеха и просто загибалась от истерики, вытирая проступившие слезы.
Но и это был не предел!
Мой Демид, дурашливо двигая головой в такт и вытягивая губы трубочкой, тоже начал завывать припев, устроив из этого целое представление. О, Господи!
Это была какая-то чертова ретро-станция, под звуки которой я еще добрых полчаса дико веселилась, лицезрея то, как четверо здоровых парней со всей страстью предавались самозабвенному кривлянию, похлеще любой бабской компании, и ни капельки этого не стеснялись, а даже наоборот. И слава Богам, что это наконец-то закончилось, потому что иначе меня бы просто порвало от смеха.
— Пацаны, до Нового года осталось две недели, а мы так и не решили, где отмечаем, — немного переведя дух спросил Ветров.
— Я — пас, если Агата согласится быть со мной, — выдал Громов, стрельнув в меня глазами, и мое сердце сладко защемило в груди.
— Агата, не соглашайся, он говнюк! — выдал Рома и троица вновь чуть ли не взвизгнула от веселья, — Ну а ты чего, Аверин?
— А я это…короче…я с предками.
И после этого ответа, все хором начали злостно улюлюкать и подкалывать бедного Яна, а я все никак не могла взять в толк, что к чему и почему. Но разобрать хоть что-то было невозможно такой стоял гвалт.
— Ты хоть, Стасичка, меня не бросишь? — спросил Ветров Гордеева и тот дурашливо потрепал его по щеке.
— Я подумаю…
Так, под шутки-прибаутки и бесконечную трескотню Ветрова мы и добрались до Москвы. А я все не переставала думать серьезно ли то, что сказал Демид и правда ли он хочет встретить новый, две тысячи двадцать второй год вместе со мной.
Глава 59
POV Агата
Как итог, дома я оказалась только поздно вечером. Пока всех ребят развезли по домам, пока заехали в уютное кафе и поужинали, пока нацеловались в машине вдоволь…Хотя, кого я обманываю? С Демидом Громовым невозможно было нацеловаться вдоволь, как бы я ни старалась.
Мы, наверное, в машине под моими окнами еще просидели бы черт знает сколько, если бы обеспокоенный родитель, а именно папа Веня, не прервал наш поцелуй и не поинтересовался, где меня нечистая носит.
— Буду через пять минут, — удрученно вздохнула я и отбила звонок, а потом подняла глаза на Демида и почти растворилась в этом звенящем моменте. Он словно оголенный провод бил нас наотмашь, а мы не могли с ним ничего поделать. Вот сейчас я должна сказать ему:
— Мне пора.
А он только прижмется своим лбом к моему и тихо выдохнет:
— Ненавижу это делать, Агата. Ненавижу расставаться с тобой.
А потом я выйду из салона его авто и оглянусь на звук хлопнувшей дверцы. И вот мы уже оба медленно бредем от калитки к подъезду, проходим мимо задремавшего консьержа, заходим в тесноту лифта и там молча обнимемся. Вот и все.
— Я заеду за тобой утром.
— Я буду ждать.
И вот уже металлическая коробка лифта увозит Демида вниз, а я так и не решилась переспросить его насчет празднования Нового года. А так хотелось, но я малодушно зачем-то позволяла себе думать, что может он просто пошутил. Зачем? Да я и сама не знаю.
Последний раз глубоко вздохнула и отперла входную дверь своего дома. Ожидаемо было то, что меня тут же вышли встречать оба родителя и то, что папа Веня смотрел на меня осуждающе. А мне было фиолетово на его осуждение. Я девочка взрослая и до одури влюбленная. И ровным счетом ничего с этим поделать не могу, да и, что уж говорить, не хочу.
— Ну и где ты все это время колобродила, дочь моя? — насупив брови, все-таки спросил отец, а я обреченно закатила глаза.
— Веня, вот ты чего к ней пристал? Забыл, как меня домой в свое время не пускал, а? А мне тогда всего восемнадцать было. Что, старый сыч, с памятью проблемы?
Я же только глупо захихикала, смотря на недоуменный вид папы Вени, да потопала в сторону своей комнаты.
— Пап, а мне нравится. Переименую тебя в телефоне на «Старый Сыч», — продолжала я неуместно веселиться.
— Вот ты чему дочь учишь, Рената? — журил отец мою мать, но ей это было до лампочки, — Ей об учебе думать надо, а не по мальчикам шататься!